пишешь заявление, отрабатываешь две недели и уходишь. Мне нужно время, чтобы найти няню. Вещи заберёшь в любое время в течение двух дней, а ключи оставишь. На развод я подам сама. Скажи, в вашей конторе часто практикуются такие издержки производства, как сегодняшняя дама или это обязательное условие в вашем кодексе? Может, и я была частью твоей службы? Ты теперь знаешь кухню изнутри. Тебя совесть не мучает? – негромко говорила жена.
– Моя совесть по отношению к «Сибстрою» чиста. Не делай из меня монстра. Я тебя люблю, и никогда не использовал твои чувства в служебных интересах или целях. И не путай, пожалуйста, флирт с изменой.
– То, что позволено Юпитеру, не позволено быку? Ты сделал выбор между долгом и семьёй. Может ты своим выбором спас человечество? Считаешь, что твой патриотический порыв оценят? О нём через полгода забудут, как могут забыть и о тебе самом. А вот семья, если и простит предательство, не забудет. Я тебя ненавижу, я видеть тебя не могу. Убирайся.
– Я не уйду. Как я тебя оставлю в таком состоянии наедине с ребёнком? Ты не должна была видеть то, что видела.
– Для сегодняшних событий моё состояние нормальное. За Митей присматривает Зоя Васильевна, а я ищу истину в коньяке.
– Мама здесь? – удивился Егор.
– Здесь. Это она посоветовала мне поехать в ресторан.
– Ребята, вам нужно сесть и обо всём спокойно поговорить. Вы наломали дров по молодости, неужели ума не прибавилось? – говорила Зоя Васильевна, выйдя из спальни. – Я за тридцать семь лет так и не смогла смириться со службой Ильи, хотя всегда старалась понять, простить и принять. Сколько было моментов, что готова была всё бросить и бежать, куда глаза глядят. Только это был не выход. Тогда мы садились с ним рядом и говорили. Не всё можно говорить, но держать жену в неведении гораздо хуже. Кто может знать, что мужа ждёт завтра, но жена должна быть уверена, что он её не предаёт. Он просто сменил профессию и временно играет роль, пусть и не в театре. Роли не всегда бывают хорошими, героическими. Порой они бывают мерзкими, унизительными, но жена знает – это всего лишь роль. Вся наша жизнь игра. Это Илья попросил меня поехать к вам и отправить Милану в ресторан. Кто же знал, что это начало возможного сценария к новой игре. Свою игру ты, сын, начал с большого проигрыша.
– Спасибо, мама. Отец не знает ничего про новую игру, здесь ты ошиблась.
– Знаете, Зоя Васильевна, я бы поняла Вашего сына, поговори он со мной до того, как я стала свидетелем его новой роли. В этом случае я не поддалась бы на Ваши уговоры и не поехала в, этот чёртов, ресторан. А теперь я не могу себя заставить забыть этот кадр из нового кино. Извините.
– Это ты меня, Милана, извини. Видит Бог, я не хотела, чтобы всё это случилось.
– Значит, между нами пропасть? Может, хватит пить?
– Может и хватит. Между нами ничего нет – ни пропасти, ни бездны потому, что нас нет. Видишь ли, Егор, у меня сильно развито воображение. У него нет границ. Ваш поцелуй в машине может истолковываться мною по-разному и закончиться где угодно и как угодно. Не стоит меня переубеждать, это бессмысленно. А теперь я буду спать. Извините.
Утром Милана проснулась до рассвета. Егор спал на диване. Она тихонько прошла в ванную, а оттуда в кухню. Хозяйку мало волновало то, что она может разбудить кого-то. Сегодня была суббота, а значит, будет время выспаться. Открыв в приложении смартфона сдачу в аренду комнат в пригороде и дач, она внесла несколько телефонов в память, выбрав самые подходящие места. Загрузила и включила кофемашину. Отрезала кусочек сыра. За чашкой кофе нашла объявления, предлагающие услуги няни. Теперь она знала стоимость услуг, спрос и предложения. Услышав плач сына, вошла в спальню.
– Доброе утро, Зоя Васильевна. – Что случилось с моей радостью? – обратилась она к сыну, беря его на руки. – Ребёнок проголодался?
– Как твои дела, Лана? – спросила Зоя Васильевна. – Егор где?
– У меня всё хорошо. Я почти «сухая». Егор спал в гостиной. У меня могут быть проблемы с молоком? Может попробовать? – спросила она свекровь, переодевая сына.– Я выпила вчера не более пятидесяти граммов. Рискнём, сынок? – спросила она, давая сыну грудь. – Зоя Васильевна, я хочу уехать на пару дней. Вы на меня не обижайтесь, но я не могу делать вид, что ничего не произошло. Мне очень больно, поверьте, но ещё больнее знать, что он с кем-то. Возможно, это пройдёт, возможно, я позже буду думать иначе, но не сейчас. Простите. У Вас нет на примете кандидатки в няни? С уходом Егора из компании, мне придётся выйти на работу.
– Возьми меня в няни. Хочешь, я буду приезжать к вам, а нет – привози Митю к нам, – предложила свекровь.
– А что на Ваше предложение скажет Илья Семёнович? – спросила Милана. – Узнав обо всём, он может не понять меня.
– Кто его будет спрашивать. Он достаточно накомандовался, пора и мне проявить настойчивость, а может, он и возражать не будет, – ответила она.
– Вы поговорите с мужем, а я поговорю о своём рабочем графике с руководством. Посмотрите на Митю. Или у молока вкус изменился, или Дмитрий Егорович проголодался, – улыбнулась Милана. – Вам нужно позавтракать, а иначе, какая из вас будет няня.
– Лана, как у вас с Митей дела? – спросил Егор, входя в спальню. – Иди сынок ко мне, – протянул он руки к сыну. Митя с удовольствием перебрался с рук матери на руки к отцу. – Тебе нечего добавить к сказанному вчера?
– Чтобы я тебе сейчас не сказала – всё будет неправдой или полуправдой. Они тебе нужны? Чувствую я себя нормально. Схожу в понедельник к врачу. Добавить мне к сказанному не чего. Мне больно и неприятно видеть тебя, говорить с тобой. Это тебе понятно?
– Я могу навещать Митю? Что ты скажешь в компании? Зачем тебе вообще работать? – задавал Егор вопросы, не дожидаясь ответов.
– Митю можешь навещать в любое время, но только приходи к сыну для общения, а не с инспекцией. Пока не передашь мне все дела, я не подпишу у отца твоё заявление. После этого скажем, что ты возвращаешься на службу. Кто это будет проверять? А работать мне в компании или нет, пусть решит руководство. Я особо не рвусь, но помочь по необходимости готова. А теперь, пожалуйста, уходи, – закончив ответы на вопросы, попросила Милана.
– Я думал, мы всё
