Опять нужно убить какого-нибудь Старца?
— Хм. А ты теперь в этом специалист? — спросил отшельник, пытаясь заглянуть ему в глаза, но Илай смотрел на его стражу, подсчитывая шансы.
— Того, кого ты мне поручил, я убил.
— Так оно и есть, это правда, — задумчиво пробормотал ребёнок. — Но твоя сущность не только не пострадала, но стала сильнее, чем прежде. Что ты сделал?
Илай устало потёр лицо, смиряясь.
— Значит, ты пришёл сюда не как лекарь, а как судья.
— Пока ещё не решил. Что скажешь?
— Я не собираюсь тебе ни в чём признаваться, вот что. От твоего судейства пострадало слишком много дорогих мне людей, так что в этом доме ты командовать не будешь. Но… — Илай через силу признал: — Мне нужен лекарь. Я уже пытался обращаться к вашему брату за помощью, но меня выставили. Раз теперь Дитя само пришло ко мне, грех не воспользоваться случаем.
Изучая его взглядом исподлобья, отшельник настойчиво повторил:
— Что ты сделал?
— Сам сейчас всё поймёшь. Можешь зайти, — Илай указал себе за спину. — Но только ты. Своих людей оставишь здесь.
Дитя не стало спорить, жестом приказывая охране подчиняться хозяевам дома. Кто-то попытался его отговорить, но отшельник не обернулся, потому что был способен сам о себе позаботиться в случае чего. Пусть боевым искусствам их не обучали, но Дети могли манипулировать противником, читать мысли и предсказывать его действия.
Следуя за ним, Дитя не задавало вопросов. Очевидно, предчувствие подсказало ему, что именно прячет Илай… тем не менее, стоило ему переступить порог, как Дитя поднесло руки к лицу. То ли от шока, то ли от накатившей дурноты.
— Что за безумная техника? — прошептало оно, оглядывая комнату, обклеенную печатями. Да, только такой восприимчивый к чужим сущностям отшельник мог в полной мере оценить одержимость Старца и то, с какой тщательностью он подошёл к охране своего главного сокровища.
— Я уберу их, — сказал Илай, — но лишь затем, чтобы тебе ничего не мешало осмотреть её прямо здесь.
— Шутишь? — Дитя приблизилось к его кровати. — Она, возможно, последняя из Дев. Я просто не имею права оставлять её здесь. С тобой.
— Значит, ты собираешься сам здесь остаться, так я понял? — уточнил тихо Илай, наклоняясь к нему. — Я не против. Я ведь не всегда могу присматривать за ней. Постоянно думаю: «что, если она очнётся, а меня не будет рядом?». Но на такого праведника, как ты, я могу положиться. Ты не станешь лгать или вредить ей. Если я запру тебя здесь, тебя не смогут отсюда достать ни твои люди, ни вся армия императора.
— Угрожаешь мне? — прошипело Дитя.
— Нет, это ты мне угрожаешь. Ты никуда её не заберёшь. Я нашёл её. Она моя. Ты можешь оспорить это лишь единственным способом. Вылечи её. Если она очнётся и решит уйти отсюда вместе с тобой, я не стану вас задерживать.
— Вылечить… — повторил ребёнок так, будто хотел сказать, что это невозможно, но не стал. — Какое чудовище это сделало с ней?
— Калеки, ты же знаешь.
— Эти недоноски обрезали ей волосы…
— А… Нет, это сделал я.
— Что?!
— Я сюда два месяца добирался, — проворчал Илай. — Ты хоть представляешь, как с её копной тяжело путешествовать? Не смотри на меня так. Я не хотел этого делать.
— Может, для седого Старца волосы и бесполезны, но для Дев — это важный орган их тела. Их сущность тем слабее, чем короче волосы. И ещё. — Дитя указало на окна. — Никогда их не занавешивай. Девы живут светом.
Наконец-то разрешился этот вопрос. Илай сходил с ума от мысли, что женщина ничего не ела и не пила всё это время.
— Не только светом, — добавило Дитя. — Всем, в чём заключена энергия природы. Ветром, дождём… Я слышал, что их основательница любила танцевать среди молний.
Безумие какое-то. Он не станет проверять эту теорию, даже если совсем отчается.
Разобравшись с печатями, Илай приблизился к кровати, но Дитя его остановило.
— Выйди.
— Нет уж, я прослежу за тобой.
— Я бы не отказался от помощника, но надзиратель мне будет только мешать. Лучше присмотри за своими людьми. Они явно нарываются на драку. Я отдал приказ своим не сопротивляться, но если с ними что-то случится, это вам с рук не сойдёт. Это привлечёт внимание самого императора, и все узнают о твоём маленьком секрете.
Илай обернулся на дверь, нехотя с этим соглашаясь.
— Не смей выносить её отсюда.
— Не буду.
— Если ты навредишь ей…
— Эй. Раз о ней так беспокоится Старец, что, по-твоему, должен чувствовать я?
Как он мог сравнивать?
Но Илай не стал объяснять разницу между ними. Покидая комнату, он толкнул дверь… и услышал быстрые шаги в коридоре.
— Ями! — крикнул он, поняв, что девчонка вновь подслушивала. — Ями, иди сюда!
Но она не отозвалась, словно предлагая ему сыграть с ней в прятки. Чёрт, у него нет на это времени… но откладывать с ней разговор и дальше было невозможно.
Ища её, он спустился вниз, во двор, зашёл на тренировочную площадку, потом выполнил просьбу Дитя и приструнил своих людей, утолив жажду боли у некоторых.
— Ями! — звал он, стирая с рук кровь. Плохо. Он выглядел так, что к нему бы никто не захотел подходить.
Никто, кроме Руи, любимой игрушки отца, которую тот забросил. Она сходила с ума от тоски на опустевшей женской половине, поэтому была рада любой поднятой шумихе.
— Она у меня, пойдём, — сказала женщина, осматривая его с улыбкой. — Ты, наконец, решил наказать паршивку? Я присоединюсь?
— Твоим наказанием пусть занимается Маяр.
— Я говорила не об этом, но почему бы и нет? Вспоминая нашу милую ночную беседу, я чувствую себя жуткой грешницей. Мне всё-таки удалось тебя совратить.
Ага, глядя на эту «Деву», Илай боялся, что у него вновь разовьётся импотенция.
— Ты поэтому меня избегаешь? Признавайся, чем ты занимаешься, торча в комнате сутками? — спросила Руи. — Будь здесь побольше женщин, мы бы мигом всё разузнали, но ты их поэтому и выпроводил. Внимание, которое мы тебе оказывали, теперь тебе оказывает кто-то другой?
Нет. Вообще мимо.
— Что тебе рассказала Ями? — спросил Илай.
Руи обернулась на него, не сбавляя шага.
— Ничего. Мы с ней в последнее время не ладим. С тех самых пор, как ты поставил ей печать, вообще-то. А потом ты уехал, и она окончательно сорвалась с цепи. Чертовка стала ещё самоувереннее и наглее. Она тебе ещё не похвасталась своей «техникой»? Просто обхохочешься. Она запрыгивает, накрывает ладонями глаза и спрашивает
