— Потому что наши миры соединены. Давай скажу так. Пропускной канал магии увеличится в обоих мирах.
— И это нужно твоей богине или тебе? Это сделает тебя сильнее? Ее? В новую смуту мы чуть не погубили планету. Я бы не хотел повторения истории.
На секунду Патрик вгоняет меня в замешательство:
— Если ты видел мои воспоминания, то знаешь ответы на эти вопросы.
— Видел. И не разделяю твоей фанатичности. Ты в нее веришь, но я всего лишь посмотрел короткометражное кино из твоих воспоминаний. И твоей веры не разделяю. Уж извини, но помыслы паукообразных женщин мне не кажутся достойными доверия. Я знаю, что ты старше меня… мягко выражаясь. Но не считаешь, что это твой недостаток? Сотни лет тебе промывала голову какая-то… богиня. А я сейчас являюсь свежим взглядом на твою веру в неё.
Замечаю, как Патрика пробивает мелкая дрожь, но он очень старается мне этого не показывать. Эмоционально никак не реагирую на слова мальчишки, но неожиданно для самого себя, с губ слетает очень опасный вопрос:
— И что бы ты сделал на моём месте?
* * *
Меня отправили в другую комнату и закрыли на три замка, поставив у входа пиджачников. Но чуткий слух слышит всё.
— Это недопустимо, — строго нравоучала Патрика леди Эдвайс за стеной. — Пока я жива, я не допущу чтобы этот нелицеприятный индивид находился в моем имении дольше положенного. Да еще промывал мозги моему единственному наследнику. Ты сам веришь в то, что говоришь?
Сижу, цепляю зубочисткой оливки, отправляю в рот. Какая же гадость… В Варгоне такие ягоды не растут. Вот только… Почему хочется еще?
— Это не обсуждается, матушка. Если ты считаешь меня наследником семьи Эдвайс, то будь добра, начинай прислушиваться к моему мнению.
— Он промыл тебе мозги. Очнись.
— Неверная интерпретация, матушка. Он вложил мне страх, который сам же и убрал. Ты сама знаешь, что невозможно изменить разум настолько. И если бы было возможно, то это труд целой бригады одаренных гипнотического направления в течение нескольких лет. Я знаю, на что он способен. Я также побывал в его голове, как и он в моей.
— Тогда позволь мне лично проверить, что в этой твоей голове все, как и прежде.
— К сожалению, не могу.
— Вот поэтому мне тяжело с тобой согласиться. Это слишком подозрительно.
— Вовсе нет. Просто в моих мыслях появилось то, что я хотел бы оставить при себе. Но поверь, это мои мысли — личные. Ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы доверять моим взглядам. Если я хоть немного сомневался бы, то обязательно дал бы тебе себя проверить.
Голос леди Эдвайс меняется, становится тише:
— Хочешь логики? Хорошо. Послушай себя, сын. Ты не доверяешь собственной матери. Неужели тебе не кажется это странным? Это первый признак засомневаться в самом себе.
— Я не хочу тебя огорчать, матушка, но я и раньше мог позволить себе что-то скрыть от тебя. И это было во благо нашей семьи. Во благо всего Вельтешафта. К сожалению, твои взгляды часто имеют… устаревший характер. И мне приходилось действовать самостоятельно. Но сейчас я вынужден сказать прямо.
— Понимаю. Пошел по стопам отца. Он тоже скрывал от меня многие вещи. Возможно, поэтому он так быстро помер.
— Благодарю, матушка, за заботу и сравнение.
— Это не комплимент, — вздыхает. — Хорошо, Патрик. Ты всегда был умным сыном, и я дам тебе шанс поступить так, как считаешь правильным. Но помни, что ты уже подвел нашу семью, когда вышел на бессмысленный поединок и проиграл. Не повторяй своих ошибок.
— Я это запомню. И навещу тебя позже и постараюсь успокоить более значимыми аргументами. Но сейчас ты просто должна мне довериться. Если мы лишимся и доверия друг к другу, то семья Эдвайсов долго не протянет.
Леди Эдвайс не отвечает какое-то время. Я будто сквозь три стены чувствую, как она испытывающее смотрит на сына.
— И еще, матушка. Пожалуйста, не посвящай в наш разговор дядю Монтано. Боюсь, что он может силой влезть мне в голову. Я разберусь с ним сам.
— Он сожрет тебя с потрохами, Патрик. Нас всех, — холодно отвечает леди Эдвайс. — Но я тебя поняла. Делай, что должен. И не забудь наш девиз.
Слышу, как она выходит, хлопая дверью.
Пережевываю три оливки разом, одновременно страдая от этой гадости и наслаждаясь вкусом. Патрик приходит ко мне через минуту. Он переоделся. И теперь выглядит, как и ранее. Гордый, надменный аристократ, чье слово — закон. Весьма неплохие качества для его возраста, стоит признать.
Он разгоняет пиджачников, подсаживается ко мне, понижает голос:
— Ну вот как-то так. Какие наши следующие действия?
Не отвечаю. Знаками показываю, что хочу уйти отсюда и поговорить в более… благоприятных условиях, где можно не беспокоиться о прослушке.
Вскоре мы перебираемся во двор, в утепленную беседку, где кроме кирпичных стен и десятка простых стульев со столом ничего нет. Похоже тут и проходят переговоры. Тоже не внушает доверия, но не на улице же нам сидеть. Понижаю голос, кладу тарелку с оливками на стол.
— Найди мне учителя, — засовываю сразу четыре оливки в рот. — Лучшего по гипнотическому направлению. Он будет учить меня, а я тебя. И как можно быстрее. В твою голову очень легко влезть. И я не хочу, чтобы кто-то узнал, что там находится.
Патрик садится рядом, откуда-то материализует специальную вилку для оливок и салфетку, заправляет ее под воротник, аккуратно подцепляет одну и понижает голос:
— Если бы я не видел того, что видел, то ни за что бы не поверил, что мой дядя… инопланетянин, желающий уничтожить пазлы. И сейчас в это тяжело поверить, но я агностик. И пока что с тобой посотрудничаем. Потому что этого нельзя допустить, Константин. Пазлы должны достаться семье Эдвайс.
Пожимаю плечами:
— Мне все равно, кому они достанутся, — честно отвечаю я. — Главное, чтобы магия этого мира стала еще и магией Варгона.
— И здесь я с тобой тоже не могу согласиться. Я не собираюсь дарить магию всем подряд. Только избранным. Чутье редко меня обманывает и сейчас оно говорит, что это именно то, чего хочет твоя богиня. Богиня… не могу поверить, что я рассуждаю о таком бреде.
— Меня это устраивает.
Пока что. Откидываю зубочистку, под недовольный взгляд Патрика хватаю скользкую оливку пальцами:
— Что-то Аннета задерживается.
— Зачем ты о ней печешься? Оставь ее. С ней одни проблемы.
— Она мне еще нужна.
— Зачем?
— Она умнее, чем кажется.
— Не заметил. Видимо еще молод, — иронично хмыкает Патрик.
Не обращая внимания на надменность Патрика:
— Довольно об этом. А теперь рассказывай… И тихо…
