Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
именно этого общества. Однако такая социально имманентная этика служит также интересам индивидов; поскольку общество определенным образом структурировано, и этого его члены изменить не могут, собственный интерес каждого связан с интересами общества. Однако в то же время общество может быть организовано таким образом, что нормы, необходимые для выживания, вступают в конфликт с универсальными нормами, необходимыми для полнейшего развития его членов. Это особенно верно для обществ, в которых привилегированные группы подавляют или эксплуатируют остальных. Интересы привилегированной группы противоречат интересам большинства, однако до тех пор, пока общество функционирует на основании такой классовой структуры, нормы, навязанные всем членами привилегированной группы, необходимы для выживания каждого; такая ситуация сохраняется, пока структура общества не изменится фундаментально.
Идеологии, господствующие в такой культуре, стремятся отрицать существование какого-либо противоречия. В первую очередь они утверждают, что этические нормы данного общества имеют равную цену для всех его членов, и подчеркивают, что, поддерживая существующую общественную структуру, они являются универсальными, порождаемыми насущными потребностями человеческого существования. Запрет воровства, например, часто пытаются представить проистекающим из той же «человеческой» необходимости, что и запрет убийства. Таким образом нормам, служащим только интересам выживания определенного общества, придаются достоинства универсальных норм, изначально присущих человеческому существованию и потому применимых универсально. До тех пор, пока определенный тип общественной организации является исторически неизбежным, у индивида нет другого выбора, как принять эти этические нормы в качестве обязательных. Однако когда общество сохраняет структуру, противоречащую интересам большинства, и уже есть почва для изменений, осознание социально заданного характера норм становится важным элементом, способствующим тенденциям изменения общественного порядка. Такие попытки представители прежнего режима обычно называют неэтичными. Тех, кто хочет счастья для себя, называют «эгоистичными», а тех, кто хочет сохранить свои привилегии, – «ответственными». Покорность, с другой стороны, превозносится как добродетель, присущая «бескорыстным» и «преданным».
Хотя противоречия между социально имманентной и универсальной этикой сгладились в процессе общественного развития, конфликт между двумя типами этики сохранится до тех пор, пока человечеству не удастся построить общество, в котором интересы «общества» станут совпадать с интересами всех его членов. Пока эта точка человеческой эволюции не будет достигнута, исторически обусловленные общественные потребности будут приходить в столкновение с универсальными экзистенциальными потребностями индивида. Если бы длительность жизни человека составляла пятьсот или тысячу лет, такого столкновения могло бы не существовать или по крайней мере оно оказалось бы существенно ослабленным. Человек тогда мог бы дожить до того, чтобы с радостью пожать то, что посеял в печали; страдания одного исторического периода, принеся плоды в следующем, окупились бы. Однако человеческий век – шестьдесят или семьдесят лет, и человек может и не дожить до жатвы. Однако человек рождается уникальным существом, заключающим в себе все возможности, осуществление которых – задача человечества. Обязанность того, кто изучает науку о человеке, не искать «гармоничные» решения, маскирующие это противоречие, но отчетливо его видеть. Задача этического мыслителя – поддерживать и укреплять голос человеческой совести, показывать, что хорошо и что плохо для человека, независимо от того, хорошо или плохо это для общества в определенный период его эволюции. Он может оказаться тем, кто «вопиет в пустыне», но только если его голос останется живым и бескомпромиссным, пустыня превратится в плодородную почву. Противоречие между имманентной социальной этикой и этикой универсальной будет сглаживаться и стремиться к исчезновению в той же степени, в какой общество будет делаться истинно гуманным, т. е. заботиться о полном человеческом развитии всех своих членов.
V
Современная моральная проблема
Пока в государствах не будут царствовать философы либо так называемые нынешние цари и владыки не станут благородно и основательно философствовать и это не сольется воедино – государственная власть и философия, и пока не будут в обязательном порядке отстранены те люди – а их много, – которые ныне стремятся порознь либо к власти, либо к философии, до тех пор, дорогой Главкон, государствам не избавиться от зол, да и не станет возможным для рода человеческого и не увидит солнечного света то государственное устройство, которое мы только что описали словесно.
Платон[144]
Существует ли какая-то особая современная моральная проблема? Разве моральная проблема не одна и та же для всех времен и всех людей? Конечно, это так, и все же каждая культура имеет свои особые моральные проблемы, вырастающие из ее конкретной структуры, хотя эти особые проблемы представляют собой всего лишь различные грани моральной проблемы человека. Каждая такая грань может быть понята только в связи с основной общей проблемой человека. В этой заключительной главе я хочу подчеркнуть один специфический аспект общей моральной проблемы, отчасти потому, что он решающий с психологической точки зрения, отчасти потому, что существует искушение избегать его в силу иллюзии, будто именно эта проблема – проблема отношения человека к силе и власти – уже решена.
Отношение человека к силе коренится в самих условиях его существования. Будучи физическими существами, мы подвластны силам – силе природы и силе человека. Физическая сила может лишить нас свободы и убить. Можем ли мы ей противиться или преодолеть ее, зависит от случайных характеристик нашей собственной физической силы и силы нашего оружия. Наш разум, с другой стороны, напрямую силе не подчиняется. Истина, которую мы познали, идеи, в которые верим, не отменяются силой. Могущество и разум существуют в разных плоскостях, и сила никогда не может опровергнуть истину.
Означает ли это, что человек свободен, даже если родился рабом? Значит ли это, что раб духовно так же свободен, как его хозяин, как утверждали св. Павел и Лютер? Будь это так, проблема человеческого существования необыкновенно упростилась бы. Однако такой подход игнорирует тот факт, что идеи и истина не существуют вне и независимо от человека, что на человеческий разум воздействует тело, а на психическое состояние – условия физического и социального существования. Человек способен познать истину и любить, однако если ему – не только его телу, но ему в его целостности – угрожает высшая сила, если он беспомощен и испуган, страдает его разум, поступки становятся беспорядочными, деятельность парализуется. Парализующее действие силы основано не только на страхе, который она вызывает, но в равной мере на имплицитном обещании – обещании того, что обладающие силой могут защитить и позаботиться о «слабых», которые этой силе подчиняются, что они могут освободить человека от груза неуверенности и ответственности за себя, обеспечивая порядок и отводя индивиду место в этом порядке, позволяющее ему чувствовать себя в безопасности.
Подчинение человека этому сочетанию угрозы и обещания и есть его
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 62
