или тиурида и не могут по сигналу разлететься, как флоотиры. Значит, трудно быстро добраться до точек эвакуации. И личных авиеток в старых городах используют минимум. Сплошь общественный транспорт.
— Умница, — хмыкнул Ларский.
— Так думать нужно заранее, а не водить хороводы с тараканами, надеясь, что прикроют хитиновой броней.
Если Здвински в итоге не отыщет виноватых, его картина мира рухнет. Хотя как это часто бывает, все виновны понемногу, и никто конкретно.
— Георгий, учите историю — увещевательно проговорил Ларский. — Человечество всегда оказывается к чему-то неготовым. Это не новость. Кстати, я кратко просмотрел аналитику. И главная проблема, которую мы расхлебываем, не скорость эвакуации. Это лишь последствие. Первыми ударами кристаллы повредили кольца ЦКЗ, которые выходили близко к поверхности. Вычислительные процессы пришлось переконфигурировать. Пошли сбои идентификации по Латинской Америки. Полная путаница с мобилизационными и эвакуационными предписаниями. Множество людей даже не получили сообщения об эвакуации. Проснулись, чтобы умереть.
— Это нас и ждет в Мехико, — прошептал Мози. — время подлета три минуты.
Временной отсчет все и так видели на плоской, перекрывающей часть купола карте. При взгляде на бегущие секунды у Ларского обострялось желание вернуться на базу. Забить мозги аналитикой до помутнения сознания и не думать о реальности. Мысли о чужих смертях прожигали позорным страхом и беспомощностью. Генерал, мать твою, майор.
— Знаете, парни, а Гонконг успел нырнуть. И Макао почти не пострадал.
Обнадеживающие новости. Они нужны даже не этим широкоплечим бугаям, насосавшимся брутальности еще младенческими ротиками, а ему самому.
Кристаллы ударили не по самим городам, а по Тихому океану. Породили невероятный по силе цунами. Полая волна в сто пятьдесят метров обрушилась на землю адским молотом. Секунда, и все превратилось бы в океанский мусор. Но небоскребы-игольца Гонконга ушли под землю, прикрываясь массивной защитой. Реформированные, на силовом каркасе здания Макао сумели устоять под вздыбившимся океаном. А вот уютную мелочь вместе с парками, дендритами и Лизиным домиком-улиткой заглотил взбесившийся океан. Теперь вечные оконца-леденцы растворятся в соленой воде. Уйдет на дно и звезда из дупла. От этого становилось тоскливо. Но важнее, чтобы сама Лиза нашлась. От капитана Шваки новостей не приходило.
— Приготовиться, — гаркнул пилот.
Машину тряхнуло, и плоть ложемента сдавила тело.
Одеяло пепла на мгновение разошлось лоскутами, и под снижающейся авиеткой открылось расчерченное огнем и цветом пространство. Очень быстро оно разрослось по переборкам, превратившимся в экраны. Для киноленты кошмаров о гибнущем городе. Визуальный контакт невозможен и не нужен — информационный поток шел устойчиво.
— Говорит оператор, прием, вам присвоен номер двести пять, — завибрировала машина. — Включены в работу спасателей. Северные районы. Держите высоту. Следуйте за трассерами.
— Что за херня здесь творится? — пробурчал Мози.
Объятия ложемента поддались, когда Ларский крутанулся, чтобы рассмотреть панораму. Полотно города казалось разделенным на несколько частей, где-то его рвали белесые вспышки, где-то осами крутились платформы и продолговатые тела авиеток. Далеко, на юге, разрастался цветной геометрический балет. Красивый и жуткий в выверенной синхронности и абсолютной чужеродности. А над всей вакханалией, до тонущих в пепельной сумрачности окраин, роились дроны. Гибли целыми стаями от ударов с земли и воздуха, но освободившиеся места заполнялись новыми «птичками».
На экранах машины вспыхивали пиктограммы и короткие надписи, помогали разобраться в происходящем. Ларский их считывал по развороту, на одном лишь вдохе. Парни заговорили разом, слова помогали людям сживаться с увиденным.
— Черт, это не столкновение и не удар, это высадка!
— Южная часть захвачена. Смотрите, твари там уже что-то строят.
— Все расчертили.
— Наши держат границу по центру. Просто стена огня.
— Центр прогибается. Не справятся.
— Должны справиться. По периметру работают штурмовики.
— Вывезем всех, и армия ударит чем-нибудь помощнее.
— Будут бить крейсерами?
— Наверняка. Два подтянули. Но стреляют пока слабенько. Так, на поддержку.
Никогда раньше не приходилось видеть над самой землей громадину межпланетного крейсера в оскале боевой готовности. Параболические скосы вспыхивали синевой силовых щитов, превращая темный воздух вокруг корабля в колышущийся бульон. Массивные брюшные выступы прятали адские орудия. Но созданные для космоса пушки пока молчали. Звездный бизон ждал нужного момента. Видимо, конца эвакуации. Ларский меньше всего хотел бы попасть под массированные удары крейсера.
— Откуда твари атакуют? — спросил Здвински.
— Вывести на экраны источник атаки!
Над местностью, нашпигованной обычными и плазменными дронами, информация текла устойчивыми волнами, доходила не только до боевых машин, но до каждого, кто держал при себе позициометр. Авиетка сильно снизилась и выписывала зигзаги над искореженными крышами и обломками стен, освещаемых короткими всполохами. В это время ракурс обзора на экранах сместился.
— Ни черта себе хреновина, — выдохнул парень, которого свои называли Влад.
Ларский подался вперед в желании приблизиться и увидеть все ярче, отчетливее. Любая хреновина будет крохой по сравнению в этим громоздящимся у края города и растущим к горизонту заражением. Кристаллические слои и глыбы обвивали южные окраины и тянулись за пределы Мехико, наверное, на сотни километров. Они постоянно двигались, вспучивались углами, выстреливали шарами, рождали цветные тетраэдры и вскипали по прозрачным краям. Несколько высоченных рубиновых скал висело по границам омерзительной живой коросты. Они били широкими лучами в сторону крейсеров и разломанного, вспыхивающего ответным огнем города.
— Это не хреновина. Это их база и одновременно армия. Взяли город в клешни.
— Но не сожгли как Ресифи. Что странно. Не смогли или не захотели?
— На месте, — гаркнул пилот. — Выгружаемся.
Команда поднималась из разомкнувшихся ложементов и спешила к бортам, чтобы влезть в усиленные скафандры. Оператор вывел машину на частично рухнувшее здание. Когда-то причудливой архитектуры. Остатки каменных рисунков беспомощно белели на выстоявших стенах. Обломанные ростки, осыпавшиеся руки, стесанные узоры. Широкий вход развалился и теперь скалился уродливыми зубцами и лунками с щупальцами рваных проводов. По руинам нарезали зигзаги потерявшиеся домашние роботы. Здесь они выглядели беспомощными и милыми, как домашние котята.
Ларский натянул скафандр и завис над центральным пультом, запуская сканирование объекта и разворачивая по периметру силовой зонт. Ребята следом за Здвински прыгали в проем.
— Мози, подними-ка плазменные пушки.
— Гипотермические активировать? Геомагнитные?
— Обойдемся без изысков. Меньше неожиданных эффектов.
Ларский не имел прокаченных навыков полевой спасательной работы, но взять на себя общее командование мог и должен был. Главное провернуть все быстро и строго по регламенту. Боевая авиетка облегченного класса несла на борту типовой арсенал. Мощностью и количеством боезарядов похвастаться не могла, но от случайной короткой атаки отобьется. Дело ребят собрать и погрузить живых и раненных на прицепленную медицинскую платформу. Там командовал Сиу Джун — единственный медик в их команде.
— Пять источников тепла. Идентификация отсутствует. Внутренние перекрытия частично целы. Отправляю карту. Осторожнее там.
— Не боись, генерал-майор, — гыкнул Здвински. — Мы
