сразу бы всю конницу на нас бросил, пока мы ещё не развернулись.
– Это хорошо, что ты на своём месте, Живан, – проговорил задумчиво Алексей. – Да-а, упускаем мы время, упускаем. Ну что там, не подошли ещё наши из села?
– Никак нет, Алексей Петрович, – откликнулся Кулгунин, – но вот-вот уже должны бы. Дементьев доложился, что простейших лестниц они наделали, связки веток ещё навязали для завала рва.
– Атакуем! – бросил отрывисто Егоров. – Чем дольше протянем, тем тяжелее штурмовать будет. Стрелковые пары и пионеры, вперёд! Колонны, пошли! Подпрапорщик Иванов, развернуть знамя полка!
Около сотни егерей выбежали из строя колонн и поспешили в сторону крепости. Завидев их, на валах загомонили. Хлопнул один, второй, третий выстрел из нарезных стволов, и около своих пушек упали первые жертвы. Напротив ворот, прикрываемые двумя десятками отборных стрелков, начали выставлять направленные фугасы пионеры.
Турки, видя эти копошащиеся возле прикрывающих дорогу рогаток фигурки, начали по ним стрелять из сотни стволов. Но расстояние до русских было большое, и упали на землю только лишь двое. Пионеры, сделав своё дело, размотали бечёвки и, подхватив подстреленных, побежали в сторону подходящей с барабанным боем колонны. На месте остались только лишь залёгшие отборные стрелки, посылающие пулю за пулей в хорошо видные им цели.
Над головой у Егорова колыхалось знамя его полка. Барабанщики отбивали ритм марша и четыре сотни егерей шли размеренным шагом вперёд.
Бам! Бам! Бам! Бам! – частили штуцера впереди.
На валу громыхнула пушка, и ядро прогудело над головами. Выстрелила ещё одна, и чугунный шар ударил в землю, в двух шагах от колонны.
«Нервничают топчу, неумело работают, – мелькнула мысль в голове у Алексея. – Хорошо отборные стрелки их там жалят, не дают канонирам сосредоточиться».
До вала осталось около трёх сотен шагов.
«А вот теперь, если османские пушкари на картечь перейдут, даже такими неумелыми много урона нанесут».
– Колонна, в цепи! – прокричал он, обернувшись. – Быстрее, братцы, разворачивайся!
Егеря выполняли такой привычный и уже сто раз отработанный ими ранее манёвр – «развёртывание из колонны в цепь». Две минуты – и вперёд уже бежало несколько линий зелёных стрелков. На валу ожило ещё одно орудие. Его ядро ударило в землю и, проскочив вперёд, оторвало ногу капралу из третьей роты.
– Ванька, пушка ожила! – крикнул Мухин, заталкивая пулю в ствол. – Сбейте прислугу, цепи уже рядом, они сейчас картечью по ним сыпанут!
Баклушин махнул рукой, показав, что услышал, и перебежал вместе с Кирюхой на десяток шагов ближе. Хлопнул один, за ним второй выстрел, и с вала скатилось тело орудийного наводчика.
– Ура-а! – раздался крик сзади, и его подхватили сотни глоток.
Хитрая пуля дошла до порохового заряда в стволе, и Тихон быстрым движением вставил шомпол в гнездо. Ещё несколько секунд, и цепи, проскочив ров, полезут на вал. Наверху среди мешков и корзин с землёй мелькали турки, они палили их своих ружей в подбегающие цепи егерей, суетились и что-то кричали. Вот один из них выскочил наверх и обернулся, призывая товарищей.
– Куда-а?! – зло процедил сквозь зубы Мухин, беря турка на мушку.
Бам! Приклад ударил в плечо, и пробитое пулей тело покатилось в ров. Срывая зубами кончик нового патрона, капрал по привычке оглядел своих стрелков и эти сто шагов «его вала». Примостившись в ямке за рогаткой, артельный казначей Макар перевязывал руку самому молодому в их десятке Кузьме.
«Рукой двигает, уже хорошо», – мелькнула в голове мысль. Баклушин с Кирюхой спрятались за бревном, только и видно высунутые из-за него стволы. Правее за камнями пара Ильи и Пахома. Ещё дальше – Данила с Прохором. Около уха свистнула пуля, и он резко сместился, присев на корточки за двумя сдвинутыми толстыми жердинами. Тугая пуля дошла почти до упора, оставалось её ещё чуть-чуть протолкнуть. Взгляд Тихона, пробегая по валу, за что-то зацепился. В пяти десятках шагов правее его вдруг качнулось дуло пушки, и два выскочивших из-за корзин турка заложили в него мешочки с порохом. Третий засунул какой-то цилиндр и потом протолкнул его вовнутрь деревяшкой. Дёрнувшись всем телом, он рухнул на землю, сражённый пулей, а сбоку от орудия уже стоял другой топчу с дымящимся пальником.
«Не успеваю! – неслись в голове мысли. – Ну же, быстрее!»
Было не до шомпола, и он упал под ноги. Тихон, вскидывая штуцер, не успел ещё даже прижать приклад к плечу, а курок уже был взведён на лету. Ну-у!
Ба-ам! – ударил орудийный выстрел, и сотня шариков с визгом ушла к подбегающим цепям.
Тяжёлая сферическая пуля ударила канонира в голову, раскалывая её, словно арбуз.
– Не успел! – рычал Мухин, выхватывая новый патрон из подсумка.
Рой картечи ударил по первой цепи наступающих. В десяти шагах слева от Алексея упали разорванные свинцовыми шариками трое. Ещё четверо катались окровавленные по земле.
Вот и рогатки. Откинув заострённую жердь, он проскочил ко рву и, выдохнув, взял штуцер наизготовку. Несколько десятков егерей подбежали со связками прутьев и жердинами. Вот трое подтащили длинное бревно и опустили его под наклоном. Затем вывернули несколько рогатин и закинули в ров и их.
– Огонь россыпью!
Две сотни стрелков били по неприятелю, пока остальные мостили дорогу.
– Вперёд! – скомандовал Егоров, спрыгнув на шаткую опору.
Вслед за ним в ров устремились егеря, карабкаясь потом на вал. Не добежав немного до его вершины, волкодавы, как это отрабатывали в десятках учений, закинули несколько десятков гренад и ворвались наверх после их разрывов.
Алексей спрыгнул вниз, на что-то мягкое, затем вскарабкался на вал и ударил штыком набегающего турка. Рывок штуцера назад – и он, перепрыгнув через тело, перебежал в боковой проход. Блеск стали, и клинок нового противника, выбивая искры, ударился о ствол ружья. Сбоку вывернулся ещё один турок, и Лёшка попятился назад.
– Сейчас, вашвысокоблагородие! – Никита потеснил полковника и в упор выстрелил одному противнику в грудь. Того откинуло назад прямо на своего товарища, и тот немного замешкался. Штык вестового пробил ему горло насквозь.
– Бей басурман! – Мимо протопали трое егерей из роты Ширкина.
– Ваше высокоблагородие, слышите, у ворот фугасы рвутся?! – крикнул Никита, вытирая окровавленный клинок о кафтан убитого.
Действительно, за всей этой горячкой атаки и шумом боя Алексей даже не услышал грохота на правом фланге, а именно там сейчас прикрывал самое опасное направление отряд Милорадовича. Найдя глазами более высокое место на валу, он подбежал к брустверу и вскарабкался на большую, набитую землёй корзину. Взрывы фугасов стихли, зато теперь протяжно и раскатисто ударил ружейный залп. Перед открытыми настежь воротами метались в пыли и в пороховом дыму люди и кони. Сотни тел лежали
