заложницей.
— Брось меч, — сказал Драк.
Урсула медленно опустила клинок, уронив его на камень. Печаль и сожаление угрожали сокрушить её грудь, когда она выпустила оружие. Неужели на этом всё? Как только её пальцы оторвались от рукояти меча, волшебная броня исчезла с её кожи струйками жемчужного дыма.
Драк ухмыльнулся, отбрасывая ногой её меч.
— Это было слишком просто. Тебе действительно следует позаботиться о том, чтобы не позволять эмоциональным привязанностям взять над тобой верх. Ты только что проиграла битву, которую могла бы выиграть, если бы тебе не мешала человеческая слабость.
Он отвёл свой меч от Зи и направил его на Урсулу.
Урсула скрестила руки на груди.
— Хорошо. Ты поймал своё Дитя Тьмы. Отпусти моих друзей.
— Я не могу этого сделать.
Огонь Эмеразель лизнул её рёбра. Может, у неё и нет меча, но в её венах всё равно течёт адское пламя. Огонь начал охватывать её туловище, спускаясь по предплечьям.
Драк покачал головой.
— О, милая. Без Экскалибура ты не сможешь причинить нам вреда, — он кивнул одному из своих драконов, и тот подошёл к ней. Монстр подхватил её на руки, вонзив когти ей в рёбра. Из Урсулы вырвался адский огонь, но дракон проигнорировал его. Зверь поднял её в воздух, затем повернулся и представил Люциусу.
Теперь Драк стоял всего в нескольких метрах от неё. Он бросил своё оружие и нацелил Экскалибур ей в голову.
— Это прекрасное оружие. Я понимаю, из-за чего весь сыр-бор.
Вспыхнул гнев.
— Он предназначен не для тебя.
— Правда? — Люциус резко взмахнул мечом в воздухе. В его ударе не было никакой заминки. Он держал лезвие так, словно оно было продолжением его тела.
— Как… — начала говорить Урсула, но Люциус прервал её с презрительным смешком.
— Ты не знаешь, кто я такой, не так ли?
«Полная идиотка?» Урсула внимательно посмотрела на него. В нём правда было что-то знакомое. Её взгляд был прикован к копне его рыжих волос. «Вот оно?» Нет, Урсула бы запомнила встречу с мужчиной с волосами такого цвета — сияющими, медно-красно-рыжими. И всё же оставалось неприятное ощущение чего-то знакомого. Цвет его волос был почти идентичен оттенку красной чешуи дракона, напавшего на Авалон.
Её глаза, должно быть, расширились от узнавания, потому что Люциус ухмыльнулся.
— Иногда удобнее принимать человеческий облик.
Он наклонил голову, и дракон опустил её на землю. Люциус держал Экскалибур направленным на Урсулу, в то время как дракон начал трансформироваться, его шея укорачивалась, а чешуя втягивалась в кожу. Мгновение спустя на его месте стоял мужчина.
Он выглядел точь-в-точь как тот охранник, который привёл стайку моделей в логово Драка.
— Прекрати с ней играть, Люциус, — сказал охранник. — Она убила нескольких наших. Она — Дитя Тьмы. Она должна быть уничтожена.
Люциус покачал головой.
— Король Мидак сказал, что мы должны доставить её в Асидейл живой. Запри её. Утром мы доставим её королю.
Люциус снова повернулся к пленницам, и Урсула почувствовала, как по комнате прокатился страх.
— Итак, мои красавицы. Кто хочет быть моей личной гостьей этим вечером?
Урсула не могла видеть его лица, но была почти уверена, что его глаза светились той жестокой, повелевающей магией.
Глава 26
Охранник вёл её по тёмному скалистому туннелю к металлической двери, окаймлённой золотистым сиянием. Урсула сглотнула. Она уже видела подобную дверь раньше. Когда она впервые приехала в Нью-Йорк, комната Баэла была защищена похожим магическим барьером — практически непроницаемым.
Когда они приблизились, охранник заговорил на ангельском — слишком тихо, чтобы Урсула могла расслышать слова. При последнем слове барьер вокруг двери замерцал, затем исчез, окутав их темнотой.
Тишину прорезал звук вынимаемого из ножен меча, за которым последовали шаги стражника.
— Открой дверь.
Урсула осторожно подошла ближе, её пульс участился. Какое бы чудовищное существо ни скрывалось за дверью, охранник, казалось, был на взводе. Она медленно открыла дверь в тёмное помещение, и кончик меча стражника упёрся ей в спину. Она сделала шаг вперёд, в темноту, и дверь со щелчком захлопнулась за ней.
В тот же миг на неё налетело чьё-то тело, чуть не сбив её с ног. Пара сильных рук обхватила её. Урсула боролась с ними, но они прижимали её руки к бокам… пока она не услышала глубокий вдох.
— Урсула, — это был голос Баэла, и его соблазнительный аромат сандалового дерева окутал её. «Он жив. Он здесь».
Его хватка ослабла, но он продолжал обнимать Урсулу и, наклонившись, прошептал что-то в её волосы.
— Прости. Я принял тебя за охранника. Не сразу тебя узнал. Ты пахнешь по-другому. Ты пахнешь смертью, — тепло его тела окутывало её.
— Я на несколько мгновений оказалась внутри дракона.
Его тело напряглось, и Баэл отпустил её.
— Что?
— Я выбралась.
Он перевёл дыхание.
— Слава богам, с тобой всё в порядке. Они заперли меня за этой проклятой богами дверью. Если бы с тобой что-нибудь случилось, Урсула… — он замолчал.
— Что?
— Мне пришлось бы убить много драконов, — Баэл чиркнул спичкой, зажигая свечу на грубом деревянном столе. Янтарный свет замерцал в на удивление большой комнате, пол которой был устлан персидскими коврами.
Урсула глубоко вздохнула. Это не то, чего она ожидала.
— Где мы находимся?
Баэл зажёг свечу в серебряном подсвечнике, и её свет заплясал на каменных стенах, частично увешанных картинами. В углу комнаты стояла огромная низкая кровать.
— Думаю, это одна из комнат дракона. Похоже, у них нет подходящих камер. Мне не кажется, что они очень часто оставляют своих пленников в живых.
В тусклом свете свечей Урсула разглядывала картины на стенах. Ближайшая казалась странно знакомой — яркая ваза с жёлтыми маками в стиле постимпрессионизма. Она прищурила глаза.
— Это что, Ван Гог?
Баэл склонил голову набок.
— Да.
Рядом с жёлтыми маками висела ещё одна картина, на этот раз инкрустированная сусальным золотом. Урсула напрягла зрение в тусклом свете. Это походило на то, что она видела в британской галерее Тейт во время школьной экскурсии.
— Это я тоже видела.
— Климт. Драконы одержимы материальным богатством и красотой, — он указал на дальнюю стену. — Вон там картина Караваджо.
Урсула взяла со стола свечу, перешла на другой конец комнаты, и у неё перехватило дыхание. Даже в свете оплывающей свечи картина была завораживающе красива — андрогинный мужчина, закутанный в простыни и виноградные листья, пьёт вино. Наверное, Дионис.
Урсула нахмурилась, глядя на полотно.
— Я удивлена, что драконы не образовали союз с Эмеразель. Похоже, у неё бесконечный запас золотых слитков.
— Когда-то, давным-давно, так и было, но Эмеразель предала их. С тех пор они стали заклятыми врагами.
— Что
