друг другу, как всё криво устроено в Государстве. Вышел сутулый и повесил табличку «Перерыв».
— Я по записи, — возмутилась молодая девушка, — уже 5 минут как вы должны были принять меня.
— В порядке живой очереди. Я один, а вас вон сколько — ответил сутулый и снова скрылся за дверью.
— Безобразие!
— Вот везде у нас так!
— Раньше такого не было!
Это начинало утомлять. Захаренко вежливо, но настойчиво растолкал очередь, и со словами:
— Разрешите, я на секундочку, — зашёл в кабинет вслед за сутулым.
— Вы что, читать не умеете? — Бюрократ возмутился и медленно по слогам протянул: — перерыв!
— Перерыв будет, когда я скажу, — нагло осадил Захаренко, сверля глазами сутулого. — Мне порядком надоел этот ишачий цирк, поэтому быстрее мухи нарисовал мне столько откатов, чтобы я больше сюда не возвращался.
— Но это будет несправедливо по отношению к остальным людям в очереди.
— Мы не люди, мы сотрудники.
Ответ прозвучал угрожающе. Вроде как на русском языке и в то же самое время на непонятном, интуитивно осознаваемом как опасность. Поэтому сутулый ещё больше сгорбился и смиренно спросил:
— Будите копать или закапывать яму?
Захаренко до того грозно посмотрел в ответ, что бюрократ побледнел и дрожащими руками протянул ему пустой бланк, в который полковник МВД тут же вписал единицу и столько нулей, сколько позволяло свободное поле.
— Миллион откатов? — запинаясь переспросил бюрократ, — комиссия может спохватиться, обнаружив значительный разрыв баланса по бумагам.
— Ты умный, ты справишься. В конце концов, я же тебя не огород вспахать прошу, — разозлился Захаренко и снова ударил кулаком по столу.
Ему начинала нравится такая постановка своих требований. По-другому в зазеркальном Государстве было ничего не добиться. Сутулый сглотнул слюну, достал из-под стола спортивную сумку и со словами:
— Ровно миллион, — протянул её разгневанному гостю.
Захаренко забрал откаты, открыл дверь и, вынужденно слушая как недовольно бубнят люди в очереди, навсегда покинул «Яму». Теперь откатов должно было хватить на всех сразу. Снова заплатив охране и пройдя на второй этаж, он отворил знакомую дверь к Заместителю и положил на стол помощнице 5 розовых бумажек с изображением сытого чиновника.
— Теперь всё в порядке, можете проходит, — надменно улыбаясь пухлыми губами, сказала она.
Однако в кабинете у Заместителя Дарины уже не было. Очередной толстый и засаленный бюрократ за полагающиеся ему 50 жёлтых откатов посоветовал, где Захаренко может её найти. После чего началось длительное странствие полковника МВД по этажам Государства из кабинета в кабинет, от одного стола к другому. Каждый бюрократ и чиновник направлял его туда-то и туда-то, получая взамен зазеркальную расчётную валюту разной цветовой гаммы из спортивной сумки.
От этажа к этажу сумма откатов увеличивалась в разы, и когда Захаренко достиг конечной двери самого высокого уровня Государства, сумка с откатами опустела. На высшем этаже пирамиды располагался только один кабинет, а значит цель была достигнута. Он дёрнул ручку и оказался в комнате квартиры номер 159 по улице коммунаров 11, на девятом этаже богом забытого панельного дома, в котором он когда-то обнаружил труп Сергея.
С тех пор ровно ничего не изменилось. Та же старая скрипучая кровать с грязным скомканным бельём и порванной с одного края подушкой; высокий советский трельяж, на котором всё так же сидел, внимательно озираясь по сторонам, чёрный ворон; персидский изъеденный молью ковёр, заштопанный книзу шерстяными нитками и грубый сотню раз перекрашенный голубой краской деревянный стул, на котором последний раз стояли ноги подозреваемого по делу брокерской фирмы «Копейка». Труп Серея, как и в прошлый раз, болтался под люстрой, завершая ужасную и беспросветную картину, открывающуюся взору вошедшего.
— Вернулся? — услышал Захаренко голос дряхлой старухи похожей на бабу ягу.
Она показалась из-за висельника и с укоризной посмотрела на Диму.
— Где Дарина? — спросил он с отчаяньем в голосе.
— Может быть он знает? — сказала старуха, и показала рукой на покойника. — Вон что-то у него в кулаке торчит.
Захаренко подошёл к трупу, с трудом разжал кулак его закостеневшей холодной руки и достал оттуда скомканный листок бумаги. Развернув его, он прочитал одно слово, написанное по диагонали заглавными буквами:
— Сorrumpere… Что?
— Это на латыни, — добавила старуха.
— Коррупция? — переспросил Захаренко.
— Разложение, — поправила дряхлая баба ёжка.
— А при чём здесь это? Мне нужна Дарина.
— Дарина помогает тем, у кого копейка. А тем, кто её потерял, она говорит Auf Wiedersehen. Это на немецком.
— Этого не может быть.
— Ты же читал тетрадку нашего героя, — указала ему старуха на труп Сергея, а потом перевела указательный палец на трельяж, где сидела пугающая птица. — Думаешь, он солгал, исповедуясь перед читателями, и чёрный ворон тут ни при чём?
— Это какой-то мистический абстракционизм, в котором я перестал что-либо понимать. Теперь я ничего не знаю, это находится вне зоны моей компетенции и моих возможностей.
— Скоро узнаешь. Если прислушаешься прямо сейчас, то услышишь шаги за дверью. Это комитетские обнаружили кассовый разрыв в бюджете ямы и поднимаются за тем, кто взял больше, чем мог унести.
— Я поделился со всеми. Моя сумка пуста!
В подтверждении слов Захаренко поднял спортивную сумку, вывернул её наизнанку и показал старухе.
— Не я устанавливаю правила в Государстве коррупции. Чиновники получили полагающуюся им долю, каждый в пределах разумного, определённого уровнем занимаемой должности, и теперь им надо найти козла отпущения, чтобы закрыть дыру в финансовых документах, списав на несчастного все беды, проблемы и недочёты Государства.
— Просто ответь мне, где я могу увидеть Дарину? Вижу по глазам, что ты знаешь, где её найти. Позволь пообщаться с ней последний раз!
— Я же тебе говорила, что она живёт там, — и старуха указала рукой на трельяж, — в зеркале.
Крехтя и охая, она подняла с пола стул, заковыляла с ним к зеркалам, поставила рядом и начала взбираться наверх. Ворон почтенно уступил ей дорогу, и старуха, забравшись на корячках выше, просунула дряблую руку сквозь тёмное стекло. Следом в мутном изображении исчезла голова, а потом и вся она растворилась в зеркале.
Захаренко услышал, как грузно упало её старое тело по ту сторону стекла, и осторожно пошёл вперёд, пытаясь разглядеть в зеркале, где она? Внезапно перед ним возникла Дарина. Она поднялась по ту сторону зеркала вместо старухи и зловеще улыбнулась. Поманив указательным пальчиком ворона, она позвала его за собой:
— Идём пернатый, тут нам больше нечего делать. Скоро сюда придут гости.
Ворон неторопливо зацокал когтями вслед за ней, оставляя Диму наедине с разлагающимся мертвецом.
— Так это была ты, — отчаявшись, сквозь зубы процедил Захаренко и подбежал к трельяжу.
Он запустил руки, пытаясь схватить Дарину, но они упёрлись
