— Да, можно отправиться через пару часов, заехать в фермерское хозяйство, там будут свежие фрукты и овощи, яйца, — продолжает что-то рассказывать, удивляя меня своей многословностью.
Мы выбрались из дома все вместе, Андрей сел за руль, и, купив всё необходимое с запасом, отправились обратно в дом.
Я скорее ощутила тревогу, чем обнаружила её. По хмурому взгляду Андрея, изучавшему зеркало заднего вида. Он вдавил педаль газа до упора, а я, перебравшись на заднее сиденье к Мишке, от страха не знала, куда деться.
В какой-то момент автомобиль преградил нам дорогу, и ничего иного, кроме как затормозить, нам не оставалось.
— Сидите в машине, — коротко сказал мой охранник и вышел навстречу неизвестности.
Я замерла в проёме между передними сиденьями, наблюдая за происходящим. Втайне надеясь, что сейчас увижу Сабурова. Но нет. Тех, кто нас преследовал, я никогда не видела. Но точно понимала, что они опасны. В руках оружие, в глазах жажда убийства.
Мой мозг пропустил момент, послуживший причиной тому, что один из преследователей поднял руку с пистолетом и направил в лоб Андрею. Все это казалось нелепой шуткой. Я до конца не верила, что кто-то действительно решит забрать мою жизнь. Но мной решили не ограничиваться.
Выстрел прочистил мозги не только Андрею, но и мне. Я с ужасом наблюдала за тем, как безжизненное тело мужчины оседает на асфальт. Зажала рот рукой, даже кричать боясь.
Не знаю, откуда во мне нашлись силы и решимость на сумасшедший поступок. Вероятно, я понимала, что, если сейчас что-то не предприму, нас с Мишкой ожидает та же участь. Если не хуже.
Один из незнакомцев направился в мою сторону. Перебралась на водительское сиденье, завела машину и, вдавив педаль, направила автомобиль на убийцу. Он, как кегля, перекатился через капот, а я уезжала, не веря, что у меня получилось. Смотрела в зеркало заднего вида, как сначала один пытался оказать первую помощь другому, а затем, вытащив оружие, направил на нас. Жала на педаль, молясь, чтобы он промазал, но он задел лишь пассажирское кресло рядом. Обернулась на заднее сиденье.
Слава богу, Мишка был укрыт в люльке и на него не попали осколки разбитого стекла. Смотрел на меня глазами, полными любопытства. И я истерически заревела, догадываясь, что наши приключения только начинаются.
Вернулась в дом, понимая, что и тут нас скоро могут найти. Но далеко уехать на машине с разбитым задним стеклом всё равно не получится.
Усталость казалась непреходящей. Тянущей. Адреналин отхлынул, и меня накрыл сон. Тяжёлый, мучительный.
Я выбралась из сна ночью. Гонимая приступом тревоги, поднялась с постели. Опустила ноги на холодный пол, прислушиваясь к звукам. Дом находился на отшибе. В глуши. Но я отчётливо слышала голоса.
Сердце гудело в груди, в ушах, во всей голове. От дикого страха. Осторожно добравшись до окна, отодвинула шторку. Рядом с домом чья-то машина. И мужчина, смотрящий прямо в моё окно.
Я молилась, чтобы Мишка не проснулся, оглушив дом своим криком. Зажала рот рукой, чтобы не выдать себя, и сползла медленно по стенке. Не ожидала, что нас обнаружат так скоро.
Когда входную дверь выбили, я вздрогнула. Ребёнок захныкал. Я тут же взяла его на руки, тихо умоляя не кричать. И он не кричал. Причмокнул губами и вновь погрузился в сон.
Приставила к двери спальни всю мебель, что находилась в комнате. Конечно, ничего из этого не поможет. Но оттянет казнь. В какой-то момент я поняла, что за мной пришла смерть.
Адвокат доходчиво объяснил, разложив по полочкам, почему меня проще убить. Но так, чтобы мой труп не нашли. Закопают в лесочке, оставив долю невостребованной. Самый безопасный способ не потерять деньги.
Когда удары обрушились на дверь, я схватила Мишку, прижав к себе. Теперь уже он плакал. И этот плач разрывал мне сердце.
Вжалась с ним в пустой угол комнаты, гладя его по головке. Шепча слова успокоения, но он не унимался. Зажмурила глаза, как маленький ребёнок, убеждая себя, что если я не вижу опасности, то её и нет.
Время бежало стремительно. Мне казалось, я нахожусь в вате. Соображала от страха медленно. Туго. Когда дверь распахнулась, ударившись о стену, на пороге оказался незнакомец. Он смерил взглядом, будто я добыча и цель. Тяжёлым шагом двинувшись на нас, поднял с пола одним движением. Я едва сумела удержаться на ногах. Смотрела в лицо наёмного убийцы широко распахнутыми глазами.
— Отпусти её.
Вздрагиваю от до боли знакомого голоса.
Пальцы тут же разжимаются, и я падаю на колени, измотанная страхом и ожиданием.
Мой настоящий палач изучает меня, словно давно не видел. В его глазах нет ничего кроме ненависти. И желания наказать.
Внутри всё скручивается в жгут, натягивается и рвётся.
— Убирайся. Вон. Сабуров, — откуда-то нахожу в себе силы на отчаянную наглость.
Один убийца уступает место другому. Сабуров подтягивает брюки, опускаясь рядом со мной на корточки. Склонив голову, смотрит с издёвкой.
— Сколько теперь стоит твоя жизнь и жизнь твоего ублюдка?
Глава 58Смотрю на него, сжимая стучащие от страха зубы.
— Не меньше, чем треть стоимости компании.
Его губы презрительно изгибаются. Оглядывает меня с головы до ног, задерживаясь на секунду на ребёнке. Я прижимаю Мишку теснее к себе, словно пытаясь спрятать его от злого взгляда. Неосознанно целую плачущего ребёнка в висок, что не ускользает от внимания Сабурова.
Его рука неожиданно оказывается на моём подбородке, одной пятернёй он надавливает на мою челюсть, поднимая к себе моё лицо.
— Дура тупая, тебе сказали отказаться от доли, неужели деньги дороже жизни? — чем дольше он говорит, тем сильнее его пальцы впиваются в кожу.
Я пытаюсь отстраниться от него, но всё бесполезно.
Смотрю в его глаза упрямо. Дерзко. Ощущая, как страх потихоньку отступает. Что бы он ни замышлял, если и убьёт меня, то лишь после того, как наиграется.
— Хочешь сказать, ты здесь не из-за этих самых денег? — отчего-то улыбаюсь, заглядывая ему в глаза. Они сужаются, превращаясь в щёлочки. Уголок губы нервно дёргается, Сабуров отпускает меня. И я валюсь на пол.
Наблюдаю за ним. Во взгляде бешенство. Ударяет кулаком по стене сбоку от меня. Дом из сруба, кажется, что слышу, как от соприкосновения с его кулаком дерево разлетается в щепки. Сама вздрагиваю, жмурю глаза.
И в чём причина этой злости?
— Вставай, — дышит тяжело. Я вижу, как ткань белой рубашки натягивается, широкая грудная клетка распрямляется, поднимается и опадает.
Уверена, этот удар должен был предназначаться мне. Но, если бы его получила я, от меня ничего бы не осталось.
Кое-как нахожу в себе силы встать на дрожащих ногах.
