— Давай, признавайся, что хочешь меня? Что тоскуешь по мне, когда я нахожусь в Лондоне? Тогда может быть сменю гнев на милость! Давай, будь хорошей девочкой и успокой меня!
Я вздрогнула, когда Кирилл взял бегунок на моей олимпийке и расстегнул. Снял одежду с моих мокрых плеч, при этом ласково касаясь моей кожи на ключицах. Затем двумя крепкими ладонями нежно взял за шею, будто ласково, а после — вплел пальцы в мои волосы и за них отогнул голову назад, заставляя меня смотреть на верх — на лампочки. Черный предпочел, чтобы я говорила, глядя не ему в глаза. Чтобы не врала ему в глаза.
— Говори, как сильно хочешь меня! — он начал слизывать капли дождя с моей шеи и верха груди, не закрытого топиком.
Я никак не могла заставить себя говорить, а от яркого света над головой слепило глаза и приходилось прикрывать веки. Да и от прикосновений Кирилла кожу начинало странно покалывать и жечь. Эти ощущения отвлекали, отдаваясь сильными мурашками и непонятной пульсацией от того, как Кирилл нависал надо мной, но я ничем не выказала то, что творилось у меня внутри, продолжая стоять с закрытыми глазами.
— Кирилл…эээ… — это все, что удалось произнести.
Мне с трудом удалось внешне не отреагировать на то, как он стянул верх мокрого топика, оголяя белый влажный лифчик. На секунду приоткрыв глаза, я проигнорировала то, как официант, проходивший мимо посмотрел на мою грудь, но тут же обжегшись, отвернулся, поторопившись оставить нас наедине.
А Кирилла мало интересовали люди вокруг. Сейчас он был полностью занят мной. Соединил наши ладони в замок и, поставил на стену рядом с моей головой, после чего начал облизывать шершавым языком грудь, которую высвободил из лифчика для откровенных ласк.
От его теплого дыхания на мокрой коже волоски вставали дыбом и сердце забилось учащенно, против моей воли пропуская по телу разряды тока, но я и этого не выказала. Лишь до боли прикусила нижнюю губу.
Я так и не ответила на его приказ, поэтому вскоре Кирилл сделал свой вывод:
— Ааа. Нет. Ника меня не хочет. Да, Никки?
В тот же момент резко сцепил зубы на соске, на что тело прострелило от боли. Колени подогнулись, поэтому Черному пришлось поддержать меня за талию, чтобы я не упала на пол.
Укусом он наказал за равнодушие и черствость. Не получив от меня искренних заверений в чувствах, Кириллу наскучило, он медленно разжал наши соединенные руки и перестал поддерживать, а затем направился в сторону лестницы, ведущей на второй этаж.
Без поддержки мое тело вновь налилось тяжестью, отчего я беспомощно привалилась лопатками к стене и аккуратно поправила одежду.
Я должна была спасти Пашу. Должна. Мне казалось, что я находилась где-то на самом дне, в котором меня засасывало в пучину, но только не одну — за собой я тянула Пашу, который был добр. Заботлив, аккуратен. Я ему обязана своим излечением, поэтому, не задумываясь, выкрикнула:
— Я... Я хочу тебя! Слышишь, Кирилл? Хочу тебя!
Эхо несколько раз повторило мое признание и еще долго не замолкало. Его отголоски раздавались и у меня в ушах, и должно быть у Кирилла, потому что как только они окончательно смолкли, парень остановился. Его плечи задеревенели, стали неестественно ровные, как палки.
Осмыслив мое сообщение, он также не спеша обернулся и тихо произнес:
— Врееешь...— и вновь странно улыбнулся, хотя скорее оскалился. — Мало искренности в твоих словах. Я не верю.
Едва сказал эти слова, как дернулся ко мне, стоявшей возле арки, взял пальцами за щеки, причиняя легкую боль, и поцеловал. Грубо. Без ласки. Черные по-прежнему сжимал мои щеки, тем самым не давал закрыть рот и избежать поцелуя. Правда, я сама не могла пошевелиться. Меня будто бы сковало этим поцелуем и подчинило ему. Но Кирилл сам, как только достаточно унизил поцелуем, отсоединил губы и, по-прежнему держа меня за щеки, прошептал:
— Не веееерю!
Больше его не волновали мои слова, наоборот — Черный обрел решимость. Теперь пошел в направлении лестницы более уверенно, не останавливаясь на мой зов.
Когда поняла, что он больше меня не слышит, я сорвалась:
— А ты что думал? Что забуду твое скотское отношение? Забуду, как называл меня шлюхой!? Думал Черный поманит пальчиком и лужей потеку? Посчитаю за честь, что самыйкрутой и опасный, да еще и богатый парень обратил внимание на меня — нищенку из села и буду терпеть все издевательства? Думаешь, все это так легко забыть? Даже твой брат мне верил, а ты не верил. Тебе проще было думать, что я конченная и издеваться надо мной.
Черный сразу застыл, сжимая ладони в кулаки. Кажется, хотел развернуться и что-то сказать, но, в итоге, махнул головой и пошел дальше. Он больше не обращал внимания на мои слова, которые, как пустой звук разбивались о его крепкую фигуру, в особенности о мокрую куртку, с которой скатывались капли дождя.
Сейчас Кирилл не выглядел как мальчик-модель, демонстрирующий элитную одежду или развитую мускулатуру. Сейчас он тот Черный, в капюшоне, который пугал до мурашек. Темный, нелюдимый. Главарь ублюдков и тот, кому нет дела до чужого мнения.
Целью моих криков было всего лишь перенять ярость Кирилла на себя, пусть лучше бы я стала пушечным мясом, а не Паша. Но, к сожалению, девчачьи крики парню оказались безразличны и не возымели должного эффекта.
В отчаянии я вцепилась холодными пальцами в перила лестницы и посмотрела наверх — туда, где поднимался Кирилл, и выкрикнула уже более слезно, с мольбой:
— Пожалуйста, Кирилл, не трогай его! Уйди!
Мой крик раскатами пронесся по помещению и достиг ушей Кирилла. Парень резко приостановил движение и обернулся на меня, снисходительно глядя сверху-вниз.
— Уйду, Ника, не волнуйся. Обязательно уйду. Только сделаю то, зачем пришел.
Кирилл продолжил путь по лестнице. Даже не отошел в сторону, поэтому официант, несший поднос с тарелками, не поместился и врезался в Кирилла, точно в непроходимую стену.
Поднос выпал из рук работника, в результате чего тарелки и бокалы со звоном разбились о пол. Официант присел на колени, убирая осколки обратно на поднос, не смея поднять головы, на что Кирилл лишь холодно посмотрел и равнодушно наступил на сверкающие осколки. Тут же раздался специфический хруст стекла, на который просто наступили и на который Кириллу плевать, также, как и на работника, и на мои просьбы.
Я бросилась за Кириллом, перешагивая через ступеньку, выкрикивала просьбы остановиться, но не могла догнать парня. Слишком торопилась и от этого спотыкалась, а один раз едва не упала на осколки, вовремя подставила ладонь на пол. Кожу защипало от порезов о стекла. Официант забеспокоился о ране, схватил мою руку, но я ее вырвала и бросилась дальше.
На втором этаже клуба было более затемнено и романтично, обстановка вероятнее всего походила больше для влюбленных пар. Виднелось множество столов, но выделялся только один. Его будто сервировали для особенного свидания какой-то пары.
