Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
Проход постепенно расширялся, потолок становился все выше, и, наконец, коридор уперся в глухую стену.
– Куда ты меня привел? – рассердилась я. – Тут же тупик.
– Спокойно! Все под контролем! Только придется лезть наверх. Ты первая! – приказал Сарычев. – Я тебя прикрывать буду!
– Ни за что! Там пауки!
– Да нет там никаких пауков, они все давно сдохли от сырости!
– Тогда я тут останусь!
Если вы думаете, что я боюсь пауков, то глубоко ошибаетесь. Я и крыс-то в последнее время не слишком боюсь. Притерпелась. Просто у меня сзади разорвались джинсы. Когда идешь, то еще незаметно, а вот если он будет лезть за мной, да еще поддерживать… нет, такого я допустить никак не могу.
– Ну как хочешь! – И он первым полез наверх.
Я заметила, куда он ставит ноги, и тоже полезла следом.
Было жутко неудобно, потому что Сарычев пару раз чуть не сорвался и отдавил мне пальцы на левой руке. Еще я расцарапалась о кирпичи, и в волосы насыпалась какая-то труха.
Наконец восхождение завершилось, и вслед за Сарычевым я вползла в узкий и темный горизонтальный коридор.
Несколько секунд я просто лежала, приходя в себя, потом поползла за Арсением.
Мы ползли несколько минут по темному и пыльному лазу. Я чувствовала себя метелочкой для сметания пыли. Такой розовой метелочкой из перьев, какими в богатых домах горничные в кокетливых наколках сметают пыль с антиквариата.
Постепенно воздух в туннеле стал немного свежее, а впереди из темноты проступило бледное, едва различимое пятно света.
– Теперь уже скоро! – пропыхтел Сарычев, оглянувшись на меня через плечо.
Хотелось бы верить – я устала как собака, а от застарелой пыли у меня свербело в носу.
Мы проползли таким манером еще несколько метров. Мне казалось, что я собрала на себя всю пыль, скопившуюся в этом туннеле за десятки, а то и сотни лет.
Наконец Сарычев остановился.
Перед ним была пластмассовая решетка, из-за которой сочился свет.
Сарычев осторожно взялся за эту решетку и снял ее – видимо, проходя этим путем прошлый раз, он не привинтил ее, а просто поставил на прежнее место. Сейчас его лень была нам на руку.
Друг за другом мы выбрались из туннеля – и можете себе представить, Сарычев, как настоящий джентльмен, подал мне руку и весьма галантно поддержал меня.
Мы оказались в небольшой комнате без окон…
Впрочем, приглядевшись, я поняла, что комната эта довольно большая, просто она сплошь заставлена ломаной старинной мебелью и картинами в тяжелых позолоченных рамах, так что в ней почти не оставалось свободного места.
Видимо, это была какая-то музейная кладовая, куда составили все вещи, для которых не нашлось места в музейной экспозиции или которые нужно было отреставрировать.
В кладовой царила загадочная полутьма – в ней был включен единственный слабый потолочный светильник, так называемый дежурный свет. Впрочем, после полной темноты подземелья и этот свет показался нам необычайно ярким.
Вдруг я вздрогнула, почувствовав, что из полутьмы на меня кто-то смотрит…
Я повернулась и увидела удлиненное лицо с тяжелым подбородком, темные глаза под густыми бровями, расшитый золотом мундир, атласную орденскую ленту…
И невольно засмеялась: на меня смотрел портрет вельможи позапрошлого века…
– Вот и я тоже сперва не понял, что это картина! – проговорил рядом со мной Сарычев. – Заговорил с ним – представляешь? Разреши представить тебе – граф Шереметев!
Я все еще пристально разглядывала портрет.
– А ведь Филимонов прав – он действительно очень на тебя похож! – сказала я наконец. – То есть, конечно, это ты на него похож… этот граф случайно тебе не родственник?
– Ну, вообще-то бабушка мне что-то такое рассказывала, – смущенно признался Арсений. – Вроде бы ее прадед был внебрачным сыном графа Шереметева. Или прапрадед… кстати, она говорила, что тот фамильный медальон достался ему как раз от графа. Но я ее слова всерьез не принимал, думал, она от старости выжила из ума.
– Может быть, она говорила правду. Может быть, нужно было тебе ее внимательно слушать?
– Ну в любом случае это нам сейчас не поможет. Честно говоря, я устал, и здесь мы можем немного отдохнуть…
На наше счастье, среди составленной в кладовку мебели было несколько диванчиков разных фасонов – как их там называли – то ли кушетка, то ли козетка, то ли вообще канапе… я примостилась на одном таком диванчике, обитом синим бархатом, Сарычев – на другом, малиновом.
Отчистить одежду не было никакой возможности, я просто вытерла руки и лицо салфеткой, затем достала бутылку воды и пакет пирожков.
Пирожки были черствые, но Сарычев все съел, я же только выпила воды и затихла на своем диване.
Несмотря на усталость, уснуть мне не удалось – давало себя знать возбуждение от сегодняшних приключений, кроме того, из диванчика тут и там выпирали пружины, которые при любом движении вонзались в разные части тела.
Я села, потирая бок.
Рядом в таком же положении сидел Сарычев. Он листал какую-то тетрадку.
Заметив, что я поднялась, он проговорил:
– Вот и я не смог заснуть. Вроде спать хочу – умираю, а как закрою глаза, так меня словно что-то подбрасывает…
– Это пружины в диване. Им же лет двести.
– Ты думаешь? Возможно… в общем, решил я лучше почитать дневник графа. Ну, тот, который нам достался от Филимонова.
Мне тоже стало интересно, и я подсела к нему.
– Вот здесь как раз то место, про которое говорил Филимонов…
Сарычев с выражением, как старательный второклассник, прочитал:
«От того важного знака надобно отсчитать спервоначала семь к Борею, затем три к Зефиру и под конец восемнадесять к Ноту, там по звуку поймешь, что нашел что надобно…»
– О каком знаке он говорит?
– Филимонов над этим столько времени бился – и все впустую, неужели ты думаешь вот так, с наскока разгадать эту загадку?
– Нет, конечно… – Сарычев тяжело вздохнул. – Знать бы, что это за «важный знак»?
Он встряхнул головой, отгоняя сон, и полез во внутренний карман, достал оттуда бархатную коробочку, которую недавно получил от Пташкина.
Что ж, мне тоже было интересно взглянуть на его фамильный медальон.
Сарычев открыл коробочку.
В ней, на темно-красном бархате лежал круглый медальон тусклого старинного золота. В центре медальон был украшен небольшим рубином, похожим на каплю запекшейся крови, от которого расходились, как лепестки цветка, изогнутые линии, заканчивающиеся на конце спиральными завитками.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 64
