— И все соки выжмешь, — тихо подсказала Марго.
— Ну, ты из меня Кащея Бессмертного-то не делай, — сказал Кузьмин. — Не обижу. А работать он будет на совесть. Даже со змеем на плече.
Марго вышла на улицу, намереваясь вернуться домой. Небеснова уже закончила работу на сегодня. Крэк ждал ее за углом. Так Джонс оставался невидимым для Кузьмина. Но Крэк, несомненно, слышал все, что хозяин высказал о только что нанятом работнике.
— Пойдемте, позавтракаем, — предложил Джонс Небесновой. — Лимонада выпьем. Тут, в парке, в открытом кафе. Я угощаю.
Марго смерила его длинным взглядом.
— К твоему сведению, Крэк Джонс, — сказала она, внезапно почувствовав необоримое желание съесть пару булочек под лимонад. — Мне пятьдесят восемь лет. Я тебе в бабушки гожусь, шустрик.
— В матери, — тихо сказал Крэк. — Хотя больше пятидесяти вам не дашь. А сейчас ведь утро.
Сердце Марго дрогнуло.
— Ладно, пойдем, — сказала она. — А деньгами-то не швыряйся. Купи вон лучше цветочков жене, если лишние есть.
— Обязательно, — заверил художницу Крэк.
Они заказали заспанной официантке пару лимонада и две порции блинчиков с творогом по совету Марго. Небеснова частенько завтракала здесь и прекрасно знала все блюда. Лимонад принесли сразу. Пригубив, Марго наклонилась к плечу Крэка и принялась рассматривать татуировку.
— Этот твой портак нам чуть здорово не напортачил, — заметила Марго. — Много я такого повидала. Твоя, надо сказать, выгодно отличается от большинства подобных безвкусных картинок. Тот, кто ее рисовал, вполне мог стать художником.
Крэк покосился на Марго и чуть напряг руку. Женщина инстинктивно отшатнулась.
— В анатомии он тоже разбирался, — сказал Джонс. — Но, к сожалению, он так никем и не стал.
— Послушай, — сказала Марго. — Не надо. У меня ведь действительно мог быть сын, как ты. Но он там же, где и твой татуировщик.
Крэк промолчал. Принесли блинчики. Джонс взял еще горячий конвертик в руку и откусил. Марго вооружилась ножом и вилкой и изящно разрезала свой блинчик на кусочки. Крэк, увидев это, чуть не поперхнулся творогом.
— Не обращай внимания, — сказала Марго покровительственно. — Аборигены едят тем же способом, что и ты. Просто старая привычка, от которой давно пора избавиться. Но давай поговорим о тебе. Ты, я так понимаю, сирота?
— Да. Наверное. Не знаю точно.
Марго кивнула:
— Знакомая история. Вот что я тебе скажу. Существует такая организация, ООН. У них есть программа «Родные адреса». Напиши им. Сообщи все, что помнишь, о своих родителях. Если ничего не помнишь, ДНК можно сдать. Если только твои родственники живы, их найдут, поверь мне. Молодым очень тяжело без поддержки. Тебе учиться надо, а не в барах подметать. У нас глава области таким образом брата нашел, представляешь? Приехал такой молодой разбойник типа тебя, и из грязи да в князи. Теперь помощник посадника по особым поручениям.
— А вы? — спросил Крэк и отпил из стакана. — Вы не обращались в эти «Адреса»?
— Видишь ли… — Марго замялась.
Крэк тонко улыбнулся.
— Значит, не только за мной прошлое тянется подобно змеиному хвосту, который давно пора отбросить, — произнес Джонс. — Но я послеживаю за событиями. Вот срок давности истечет, а может амнистию объявят. Тогда и обращусь в ООН. А вы хотели бы вернуть прошлое — то, довоенное? Увидеть своего младшего сына снова?
И тут Марго совершила ошибку.
— Прошлого не вернешь, — сказала она. — В наших руках только будущее. У меня теперь есть дочь, Неждана. Подарок судьбы. Вот об этом мне и надо думать. Хватит бередить сердце пустыми воспоминаниями.
— Ну, ясно, — понимающе кивнул Крэк.
Голос его чуть дрогнул. Но Марго этого не заметила. Против своей воли она погрузилась в воспоминания о маленьком Джотфриде.
Принесли чек, и Марго заплатила.
— Прекрати, — сказала она, пресекая движение Джонса к своему кошельку. — Мне было очень приятно с тобой позавтракать. Отдашь потом. Мы теперь часто будем видеться.
— Мне тоже было очень приятно, — сказал Крэк. — Спасибо вам за все.
И они расстались.
— А у отца теперь частная медицинская клиника, — закончил Крэк рассеянно. — Через две улицы от нас, представляешь? «Цветок метели» называется.
— Ты ее неправильно понял, — сказала Кати. — То есть, она солгала тебе. Ну сам подумай. Она столько пережила, передумала. Она до сих пор страдает и надеется. И тут подходит какой-то хмырь, и начинает расспрашивать о самом сокровенном. У женщин тоже есть гордость, знаешь ли.
Кати поднесла чашку к губам и сделала несколько маленьких глотков. Крэк просто божественно заваривал чай. Этому Крэк научился в монастыре Дзоканг. И этот навык относился к числу самых безобидных умений, приобретенных Джонсом во время обучения в монастыре.
В основном послушников Дзоканга учили править миром.
Крэк покачал головой. Теперь на единственном стуле сидел он. Кати лежала на тахте, укрывшись пледом. Роскошные светлые кудри, которыми она так гордилась, были надежно упрятаны под махровое полотенце. Девушка намотала его на голову наподобие чалмы.
— Ты так говоришь, чтобы утешить меня, — сказал Крэк. — Спасибо. Не знаю, чтобы я без тебя делал. Но я думаю, что мама сказала правду.
Губы у него задрожали. Но Джонс справился с собой.
— Великий Будда, — сказал Крэк. — Я разругался с Садху. Я настоял, чтобы меня направили сюда, хотя этот участок принадлежал другому кэнмену. Проще было, наверное, срыть Гималаи до основания детским совочком, но я это сделал. Я сделал это для того, чтобы встретиться с родителями. И все оказалось напрасно! Я всех подвел, я все разрушил. Я должен попасть в Совет Конфедерации. Но туда, где мне было приготовлено место, мы опоздали. А здесь я не знаю инфраструктуры власти. Из того, что я успел понять, ясно только одно. Между двумя лидерами области, Шмеллингом и Покатикамнем, что-то происходит. Какое-то глухое противостояние. И, насколько я знаю здешние обычаи, ничем, кроме большой крови, это закончиться не может.
— Все образуется, — сонно сказала Кати. — Что-нибудь придумаем.
Помолчав, Крэк добавил:
— Садху советует соблазнить жену Покатикамня.
— Что он еще может посоветовать, — ответила Кати меланхолично. — Но этого ты не сможешь сделать, к сожалению. Жена Покатикамня умерла, сегодня похороны.
— Разве она была старая? — удивился Крэк.
— Нет, всего лет на десять старше нас, — ответила Кати. — Она болела чем-то… Сейчас, кстати, должна начаться трансляция с отпевания. На заводе говорили, что начало церемонии назначено на полтретьего. Многие собирались идти, попрощаться. Да и по телевизору показывать будут. Как его… По «Славии». Всем советовали посмотреть.
