Это мудрое правило позволило ей прожить не один день в Брокке. До черта дней, пожалуй.
Остановившись посреди двора, Холера достала из кошеля «нюрнбергское яйцо»[46], прихваченное в пустом доме, единственный свой трофей за сегодняшний день. Простого устройства, даже не серебряное, из эмалированного железа, оно выглядело достаточно пристойно, чтобы сбыть его на обратном пути в Руммельтауне за пять талеров. Когда Холера нажала на клавишу, в железном яйце пробудился крохотный услужливый демон.
— Сегодня… понедельник, — возвестил он перхающим осекающимся голосом под мелодичный звон колокольцев, — Второе сентября тысяча… девятьсот восемьдесят пятого года.
Почти восемь месяцев до следующей Вальпургиевой ночи, которая сделает из нее ведьму четвертого круга. А ведь еще остается пятый и…
Вести сложных вычислений заточенный в яйце демон не умел, он и так уже наполовину превратился в прах, но Холера умела разбираться с числами. Арифметика, может, и сложная наука, но уж не сложнее Гоэтии или Суггестии.
Шесть сотен дней. Крошке Холли осталось протянуть без малого шесть сотен дней в
в городе, который мечтает сожрать ее с потрохами и иногда оказывается чертовски к этому близок.
Он и сейчас наблюдал за ней. Сырой, пропитанный миазмами Брокк ухмылялся ей со всех сторон щербатыми каменными улыбками. Насмешливо шелестел ветром по крышам. Подвывал печными трубами. Гудел натянутыми проводами.
Он извёл до черта ведьм на своем веку и никуда не спешил. Он знал, у него в запасе достаточно времени.
Холера спрятала хронометр в кошель и поправила на шее ошейник. Смахнула обильную пыль с колета. Сплюнула на ладонь и провела по волосам, приглаживая растрепанные вихры. Едва ли это сильно улучшило ее внешний вид, но она надеялась, что сможет добраться до Малого Замка без приключений. Видит Люцифер, сегодняшнего запаса приключений ей хватило с лихвой. А много ли ждет впереди?
— Вот же чертова срань, — пробормотала Холера, — Бабуля, конечно, та еще паскудница была, но хотела бы я знать, сколько мне еще расплачиваться за ее грехи?..
Она двинулась прочь по улице, насвистывая «Броккенских чертовок». Первый куплет она вспомнила не сразу, в голове все еще паскудным образом звенело, зато дальше пошло как по маслу.
Конец
