Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Я хотел ответить, но он приложил палец к губам:
— Знаю, Колен. Я говорил тебе, что на этом острове надо остерегаться всех, но, как ни странно, нотариус Бардон доверия достоин. Слишком долго объяснять почему, но можешь не сомневаться, он на нашей стороне. Что бы ни случилось, что бы ни случилось со мной или с твоей матерью, он должен был дождаться, когда тебе исполнится шестнадцать лет, и только в этот момент сообщить, что ты — владелец земель аббатства. Кроме того, он должен был отдать тебе мое письмо, пригласив в контору накануне дня рождения…
Я начинал понимать.
И все же совпадение меня смущало: я опередил желание отца, по собственной воле решил приехать на Морнезе, причем еще полгода назад, в феврале.
Шестое чувство? Озарение?
— В день, когда мне исполнится шестнадцать лет? Это значит, что завтра я должен явиться к нотариусу?
Отец улыбнулся.
— Да. Найти его несложно. Контора находится на улице, которая ведет из города. Он там живет, спит, ест, работает… Это настоящий бункер. Но я должен рассказать тебе еще кое-что, последнее.
Он так и не отпустил мою руку.
— Десять лет назад я отдал нотариусу очень точные распоряжения. Чтобы тебя защитить. Я не знал, буду ли жив, сможем ли мы встретиться, сумею ли позаботиться о тебе. Мои распоряжения были категорическими, они были призваны спасти тебе жизнь. Ты должен быть один, совсем один, когда он тебя примет. Там никого не должно быть, чтобы никто не мог на тебя повлиять. Никто! Ты должен открыть досье, которое я для тебя оставил, в его присутствии. И письмо, вложенное в бумаги, тоже прочитать при нем. И тогда, прежде чем тебя отпустить, он спросит, хочешь ли ты позвонить кому-нибудь, — в частности, хочешь ли ты позвонить в полицию, чтобы они за тобой приехали, чтобы взяли тебя под защиту. Вот такие я оставил распоряжения. Понятно тебе? Я мог положиться только на этого нотариуса в случае, если меня не станет. Я догадывался, что делаю тебе опасный подарок. Как только ты получишь все эти сведения, как только узнаешь имена, тут же окажешься в смертельной опасности. Мои распоряжения были просты. Тогда я думал, что это лучший выход. Впрочем, я и сейчас так думаю.
— Но ты здесь! — воскликнул я.
— Да! Они до меня так и не добрались.
Его улыбка меня не успокоила.
— Пока не добрались, мне удалось притвориться мертвым. Именно на это я и надеялся все годы. И в результате мне не придется подвергать тебя опасности, завтра мы вместе пойдем к мэтру Бардону, и тебе не понадобится читать это письмо.
Я был разочарован. Неужели отец мне не доверяет, раз не хочет разделить со мной ношу?
— А если бы я захотел…
— …прочитать письмо? — не дал он мне договорить. — Тогда ты потерял бы покой, превратился бы в загнанного зверя. Я это знаю, сам десять лет так жил. Думаешь, это легко — заставлять родного сына верить в твою смерть? Такой жизни тебе хочется?
— Но…
Он стиснул мою руку.
— Мы еще поговорим об этом. Потом. Завтра. Это очень тяжкий груз для твоих шестнадцати лет. Странный подарок на день рождения я тебе делаю.
Я подумал, что лучшего подарка и вообразить невозможно. Конечно, я боялся, у меня мурашки бегали по спине. Но мой отец — герой, и он жив. И я хочу присоединиться к его приключениям. Вот это подарок! Земли аббатства. Письмо. Тайны. Мама, за которую надо отомстить. Мое имя, честь моих родных, которая должна быть восстановлена. Разве можно мечтать о чем-то большем?
Легкий ветерок, слишком робкий, чтобы поднять волны или взметнуть песок, осыпал мое лицо водяной пылью.
Я посмотрел на отца. А ведь я все это знал. Знал с детства. Все это было во мне. Я знал, что он жив, что от меня скрывают тайну, чтобы меня уберечь, и мой отец исчез только потому, что его преследовали.
Внезапно небо опрокинулось у меня перед глазами.
Отец повалил меня на песок.
Я услышал треск, будто кто-то наступил на сухую ветку.
Отчетливо. Совсем близко. На холме.
Моя смелость тут же растаяла.
Затаившись в темноте, мы ждали, прижавшись друг к другу. Неужели только опасность могла настолько нас сблизить? Отец вслушивался.
Ничего?
Луч маяка прошел чуть дальше, осветив лишь песок и деревья. Мы медленно поднялись. Я представил себе, что за жизнь у него была все эти годы, когда ему приходилось постоянно быть начеку, остерегаться и скрываться.
Я стряхнул песок. У меня оставалось еще много вопросов.
— А что знают Тьерри и Брижит?
— Не так уж много. Я никогда им особенно не доверял. Но кроме них, у тебя нет родственников, и они кажутся мне неплохими людьми.
— Но они знали, что ты жив?
— Да. Это мне не нравилось, но твоя мама настояла и открылась Брижит. Только они и знали. Эти десять лет мы мало общались — несколько звонков, несколько писем. Я остерегался, но так мне хоть что-то о тебе рассказывали. После несчастного случая на стройке мы поссорились, на том и расстались. Они не понимали, зачем было притворяться мертвым. Должно быть, решили, что я сумасшедший или безответственный. Такие рассудительные, такие сосредоточенные на своих мелких делишках. Воображаю, как ты скучал все эти годы.
«Да», — подумал я, но что-то помешало мне признаться. Все-таки это они меня вырастили. Я опустил голову и промолчал. Потом взглянул на часы: начало двенадцатого. В лагере все уже спят.
Я поднял глаза. Деревья над пляжем медленно покачивали темными ветками. У меня был и другой вопрос. Придется его задать.
— Тебе пора, Колен. Я тебя провожу. Завтра предстоит долгий день.
— Папа, у меня есть еще один вопрос.
В горле набухал комок, но выбора не было, и я решился.
— Есть еще кое-кто, о ком ты мне ничего не рассказал. Я видел ее на нескольких фотографиях, на этих снимках вы все обедаете под открытым небом, в развалинах аббатства.
Он удивленно смотрел на меня.
— Девушка. Рыжая девушка. Коротко стриженная. Очень красивая. На многих снимках она сидит рядом с тобой. И на видеозаписи. Я нашел кассету у Тьерри.
По взгляду отца я понял, что он взволнован, что мой вопрос задел в нем что-то важное. Что произошло с той девушкой? Не из-за нее ли на самом деле сбежал отец?
Он ответил почти сразу, глядя мне в глаза:
— Это Джессика Сонье. Ты прав, девушка очень красивая. Должно же было среди всего этого безобразия найтись немного красоты и невинности. Не волнуйся, Колен, между твоим отцом и этой девушкой никогда ничего серьезного не было. Могу поклясться в этом всем самым дорогим для нас обоих!
Я вспомнил фильм и папину руку под юбкой Джессики, но не посмел настаивать. Он казался искренним. Он поклялся. Но у меня же есть доказательство обратного, а значит, он и в чем-то другом мог соврать. Но, может, Джессика была лишь искушением, мимолетной, ничего не значащей ошибкой? Отец мог быть героем, чистым, страстным… и неверным.
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
