Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
– Ты меня наказываешь… да? – тихо, едва слышно прошептала Даша, более не чувствуя слез. Она даже не посмотрела на мужчину, всё её внимание сконцентрировалось на его бедрах, что соприкасались с ее, и на члене, который она чувствовала рядом со своим девственным лоном.
Он не ответил.
Впился губами в её сосок, заставляя Дашу прикусить губу до крови.
Она помнила другие прикосновения… Аккуратные… Трепетные… Возбуждающие.
– За то, что я танцевала с Русланом, да? За то, что просто… аааааа…
Она задохнулась. Сначала боли не было. Григорий пальцами раздвинул створки лона и вошёл головкой. Замер. Замерла и Даша, чувствуя во рту привкус крови.
Внизу живота расползалось жжение. Всё-таки Дашу никто не подготовил, никто не возбудил.
Лишь наказывал…
Вот так. Осмысленно. Целенаправленно.
Из глаз повторно брызнули слезы. От обиды, смешанной с физической болью, от отчаяния и искреннего непонимания: за что?..
– Боже…
Даша выгнулась, заметалась, попыталась выползти из-под Григория, убрать тяжесть, что, казалось, раздирает её.
– Снегурка…
Давление и вспышка боли.
Даша закричала, но жесткие губы тотчас накрыли её, вбирая в себя её стон. Вмиг ставшие чужими мужские руки сжали её плечи, не давая возможности вырваться, выскользнуть. Плоть проникла дальше. Умом Даша понимала, что её не раздирают, что и должно быть больно.
А сердцем…
Нет.
Не могла.
Жестокость мужчины, которому она поверила, не знала границ. Она искала тепла, лучшей жизни. Любви. Тянулась к нему, а натолкнулась на тотальный контроль, диктатуру и насилие.
Девушка уже не замечала, что Гриша целовал её с рвущейся наружу нежностью. Что руки гладили, успокаивали, что движения бедер не были резки.
Даша задыхалась. Она вцепилась ему в плечи, оставляя кровавые царапины. То вскидывая руки, то заламывая их.
– Пожалуйста… Пожалуйста… Хватит…
Она молила ему в губы.
Он собирал своими губами её слезы.
И двигался, приближая свой апофеоз и её агонию.
Он качнулся последний раз, входя на полную, пронзая Дашу насквозь, и замер.
Замерла и она, не веря, что всё закончилось.
Даша закрыла глаза, не замечая, как уткнулась в плечо Григорий. Она искала утешения у своего же насильника.
Зато всё заметил и понял он.
Он не спешил выходить из неё. Гладил, что-то шептал. Осторожно целовал, едва прикасаясь к коже.
Даша не реагировала ни на что. Жжение и боль внизу живота забирали всё.
– Гриш, выйди… Пожалуйста… – униженно всхлипнула она, не в силах больше терпеть его тяжесть на себе.
И не только тяжесть.
Мужчина выругался и вышел.
– Мляяяя… Сколько крови. Я…
Она ничего не желала слушать. Подтянула ноги к груди, нащупывая рукой халат или покрывало, чтобы прикрыться. С губ снова и снова срывались рыдания. Она второй рукой зажала себе рот, не в силах заглушить истерику.
Хотела, чтобы было всё красиво? В первый раз, Даша? Хотела «по-настоящему»? Получила?
Получила…
Григорий лег за её спиной и притянул к себе.
Оттолкнуть бы!
– Я тебе… никогда не прощу, – всхлипнула Даша. Даже ей показались её же слова жалкими и ничтожными.
Гриша сжал растрепавшуюся косу девушки и спокойно произнес:
– Ты думаешь, меня волнует твоё прощение?
⁂
Он соврал.
Его волновало.
Осознание этого придет потом – утром.
Когда он очнется от марева яростной ревности, в которую погрузился, сам того не ведая.
Зимин притянул к себе Снегурку, пытаясь хоть как-то сгладить её боль.
Боль, причиненную им.
Она права – он её наказал. Намеренно.
Так надо.
Иногда приходится делать то, что противно и мерзко, чтобы потом всё шло ровно. Как полагалось.
Григорий больше ничего не говорил. Даша тоже. Лежала притихшая. Всхлипывать тоже перестала.
Он дождался, пока её дыхание выровняется. Уснула.
И лишь после этого поднялся. Взгляд снова опустился на пах с засохшей кровью. Твою ж…
Он поправил покрывало, прикрыв истерзанное тело Даши.
Пошатываясь, словно выпил не два стакана виски, а как минимум бутылку в одно лицо, Гриша вышел, осторожно прикрыв за собой дверь.
В голове стояла звенящая пустота. Ни мыслей, ни эмоций.
Оставаясь по-прежнему голым, он прошёл к бару и снова налил себе виски. Сегодня он пьет. И много.
Выпил и лишь тогда пошёл в душ. Включил воду и встал под струи.
Даша…
Снегурка…
Внутри что-то взорвалось.
Как она зажималась.
Смотрела.
Гриша, точно запертый в клетку лев, мотнул головой, а потом поднял руку и ударил в стену. Ещё раз и ещё. Боли он не чувствовал. Затуманенным взором видел, как струйки воды окрашивались в алый цвет, но ему было всё равно.
Да, сегодня он будет пить.
Выйдя из душа, Седой всё же накинул халат, сразу же испачкав его кровью.
Нынешней ночью что-то её многовато…
Психуя и ругаясь, уже не стесняясь в выражениях, он нашёл аптечку. Расшвыривая медикаменты, добрался до перекиси и пластыря. Обработал кое-как раны.
Пить…
Снова.
Гриша опустился в кресло и прикрыл глаза.
Он сделал всё правильно.
Даша – его!
И если она думает, что он её отпустит, даст свободу – хренушки. Она сильно заблуждается. В комнате запрет, охрану приставит. Никуда не отпустит.
Ни-ку-да.
Седой пил прямо из горла.
Он несколько раз вставал, подходил к двери, отделяющей его от спальни Даши. Брался за ручку и тормозил себя.
Возвращался в кресло.
Григорий не помнил, как его сморило. Он вырубился прямо сидя.
Проснулся под утро от того, что тело затекло. Пошевелился и застонал от дичайшей головной боли.
Да здравствует похмелье. Давненько с ним такого не было.
Не разрешая себе думать про Снегурку, Гриша снова прошёл в душ, предварительно закинув в себя пару чудо-таблеток. Он знал, что через пять, максимум десять минут, вся дурь из его крови ликвидируется, и он будет в норме.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
