— Зайди ко мне попозже, — попросил я Дениса, когда звук ревущего мотора растворился, и в воздухе вновь повисла тишина. – Завтра нужно будет отвести моей знакомой коллекцию украшений для предстоящего показа. Выбери пару человек из своих людей, чтобы они сопровождали груз. С ними поедет одна из моих сотрудниц.
— Хорошо, — Александр Викторович, — кивнул он. – Что-то ещё?
— Да… — отвернувшись от окна, я задёрнул занавеску. – Позаботься о том, чтобы не случилось никаких заминок. В прошлый раз показ оказался под угрозой, и повторения мне бы не хотелось. Пожалуйста, договорись с Динарой Сергеевной обо всём заранее, чтобы я больше к этому не возвращался. — Денис кивнул, я же продолжил:
— Помимо этого у меня будут к тебе ещё кое-какие поручения, но чуть позже. Пока всё, можешь идти.
Едва за ним закрылась дверь, я стиснул руки в кулаки и с шумом выдохнул. Отпустить. Я должен отпустить её. Правильно говорят – сколько волка ни корми… Поймать и запереть на замок?! Да нахер мне нужна девка, которая меня не хочет! Если на улице ей лучше, что же… В бессильной ярости я пнул по ножке кровати и зарычал. Да чтоб её! Проклятая девчонка…
— Да! – рявкнул я, услышав стук в дверь.
Уставился на появившуюся на пороге с бельём в руках Мирославу. Взгляд из-под ресниц, собранные в пучок длинные волосы…
— Разрешите, я поменяю постельное бельё, — ровно проговорила она, подойдя ближе к кровати. Положила комплект и искоса глянула на меня.
Я горько усмехнулся. Интересно, она уже в курсе? Наверняка слышала рёв байка. Только вот помимо меня прикасаться к моему Харлею никто не смел, а раз я тут… Верхняя пуговица на её форменном платье была расстёгнута, в маленьком вырезе виднелись ключицы. Я внимательно осмотрел её. Задержался на ногах, на высокой груди, заметил, как Мира выдохнула.
— Оставь бельё, — приказал я, глядя на неё тяжёлым взглядом.
— Вы что-то хотели? – распрямившись, спросила она и сделала ко мне крохотный шаг.
— Да, — ответил я, не двигаясь с места. Снова проскользил взглядом по ногам, по коленкам, по бёдрам, скрытым подолом платья, и остановился на лице. Холодная, чопорная, выглаженная, она не вызывала во мне ничего, кроме раздражения. – Иди собирай вещи, Мирослава. У тебя есть десять минут.
— Вещи? – с непониманием переспросила она.
Блядь! Ненавижу тупые вопросы. Ненавижу, мать её, и ей это прекрасно известно!
— Ты уволена, — прочеканил я. – Чтобы через десять минут в этом доме тебя не было.
— Но…
— Время пошло, — я глянул на часы. – Десять минут.
Эпилог
Стэлла
Захлопнув обитую белым бархатом продолговатую коробочку, я отложила её на постель. Дешёвый придорожный отель с продавленным матрасом на кровати и текущим краном… Один из таких, где не нужно показывать документы при регистрации, а персоналу безразлично, что происходит за дверьми убогих номеров. Денег, что я вытащила из ящика тумбочки вместе с ключами, на долго не хватит, и я это понимала очень хорошо. Открыла другой футляр – квадратный, лежащий в руке обжигающей тяжестью. Белое золото, зелёные и чёрные камни… В который раз за эти три дня к глазам подступили слёзы, а в горле встал ком. Сердце сжалось, пальцы стали холодными. Первые часы я тряслась, вздрагивала от каждого шороха, ждала погони. Но погони не было, и я отлично понимала – дело не в том, что Алекс не смог меня догнать. Нет. Он просто не захотел. Если бы ему было нужно, он бы из-под земли меня достал. Нашёл бы хоть на краю света, хоть в преисподней. А эта дешёвая ночлежка… Ни на то, ни на другое она не тянула.
Не сдержавшись, я тихо заскулила. Стянула со среднего пальца кольцо и уставилась на оставшуюся на коже белую полосу. Испания, солнце… В каждом миге было напоминание, в каждой мелочи, и куда деться от этого, я не знала. Прижала ладонь к губам. По лицу покатились крупные горячие слёзы. Не смогу я… Глядя на оправленные изящно выкованным металлом драгоценные камни, я понимала – не смогу. Не смогу отдать их какому-нибудь подпольщику, прекрасно зная, что за этим последует. Вынутые из оправы изумруды и бриллианты, переплавка металла… Я вспоминала, как Алекс касался меня в тот день, как холодило кожу стекло витрины, а из груди невольно рвались рыдания. На кой чёрт, проклятый ты сукин сын?! На кой чёрт ты сделал это со мной! Ведь знал же… Ты же всё знал! Понимал, чувствовал… Я же говорила тебе, что я сломана. Лекарь хренов! Да, Алекс, чинить сломанные игрушки ты действительно мастер. Чинить… Но лишь затем, чтобы после ломать самому. Безжалостно, равнодушно, уверенно.
Одновременно со слетевшим с моих губ стоном, в дверь постучали. Стук этот походил на насмешку, потому что для того, чтобы дверь сорвалась с петель, достаточно было хорошенько пнуть её ногой. Распахнув глаза, я обернулась. Алекс? Сама не зная зачем, сунула украшения в расстёгнутый рюкзак и, едва успела кинуть его на пол у ног, услышала, как проворачивается в замке ключ.
По позвоночнику пробежал холодок. Если это Алекс…
Но в номер вошёл вовсе не Алекс. На меня устремил пристальный взгляд довольно высокий, лет сорока-сорока пяти мужчина в отлично скроенном костюме.
— Кто Вы? – ощетинилась я, вскакивая на ноги. Смахнула слёзы и нащупала в кармане небольшой перочинный нож. – Что Вам нужно?!
— Господи… — Он как будто неверяще качнул головой. – Как же ты похожа на свою мать! Сколько же я искал тебя, Стэлла…
Алекс
Щурясь, я смотрел на стоящего передо мной на коленях мужчину. Жилистые руки, собранные в хвост чёрные волосы, широкие скулы. Трудно было сказать, что я чувствовал, глядя на него. Презрение? Отвращение? Злость?
Переложив пистолет в другую руку, я качнул ногой и погладил по голове сидящего рядом добермана.
— Снимите повязку, — не глядя, приказал я одному из охранников, и он тут же развязал кусок чёрной материи, скрывающей глаза моего, так называемого, гостя.
Уголок моего рта тронула презрительная усмешка, пальцы прошлись по дулу.
— Здравствуй, Дик, — холодно проговорил я, глядя прямо в его чёрные, блестящие ненавистью глаза.
Несомненно, он понял, что шутить я не намерен. Взгляд пронзительный, изучающий. Я так и чувствовал, как в его изощрённом мозгу крутятся шестерёнки. Понимает ли он, почему оказался здесь? А вот это вряд ли… Похлопав добермана по загривку, я приподнял пистолет, невзначай нацелив на Дика дуло. Чёрные глаза сузились, челюсти сжались. Привыкший играть по собственным правилам, он определённо не ожидал оказаться на месте игрушки. Что же…
— Помнишь Стэллу? – глядя ему в глаза, спокойно спросил я и опёрся локтем о подлокотник. Доберман вышел вперёд и сел у моих ног. Дик не сводил с меня взгляда. – Маленькую девочку с зелёными глазами? Неужели не помнишь? А она тебя очень хорошо помнит, Дик.
Рука моя прошлась по холке пса. Тот посмотрел на меня, и я кивком показал ему на ублюдка. Доберман встал, верхняя губа его приподнялась.
