Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
Итак, везде женщина участвует в совершении преступлений менее мужчин. Объяснения этому факту были даны различные. Уголовно-антропологическая школа нашла, что женщина по своему анатомическому строению стоит ниже мужчины и поэтому должна отличатся большею, чем он преступностью[258].
Ho так как цифры уголовной статистики противоречили этому утверждению, то Ломброзо и его последователи обратились к изучению проститутки и нашли, что проституция является эквивалентом преступности, что проститутка обладает тем же преступным типом, каким наделена преступница. Согласно другого мнения, объяснения меньшей преступности женщины надо искать в ее более высокой нравственности[259]. Колаянни не примкнул ни к одному из этих двух мнений и объяснил интересующее нас явление исключительно причинами социального характера. Если бы женщина находилась, говорит он, в одинаковых с мужчиною экономических условиях, она дала бы одинаковый с ним процент преступности. Но история женщины существенно разнится от истории мужчины. Красною нитью через всю жизнь женщины проходит ее приниженность и замкнутость в круг домашних обязанностей. Она сделалась рабой ранее, чем появилось рабство; ее положение было особенно тяжко; самим рабочим она была третируема, говорит Бебель, как существо низшее[260]. «Эгоизм мужчины и его грубая сила заковали женщину в железные цепи и не давали проявиться ее влиянию на общественную жизнь»[261]. Мы наблюдаем это явление и у дикарей и в современных обществах. На островах Таити женщина не должна прикасаться к оружию и рыболовным снарядам мужчины, не имеет права появляться в местах общественных сборищ, не смеет есть пищу вместе с мужчинами. У Бирманцев она не имеет права входить в храм. У кафров женщинам запрещен вход в места, где собираются мужчины[262]. У евреев в десяти заповедях женщина была поставлена наравне со скотом и рабом. С распространением христианства общественное положение женщины мало изменяется: с одной стороны, повиновение жены мужу делается священным догматом, a с другой развивается аскетизм, смотрящий на женщину с глубоким презрением. В средние века, когда семья продолжала собственными силами производить все предметы потребления, женщина не имела ни возможности, ни времени отлучаться от семейного очага и интересоваться общественными делами, и потому круг ее интересов замыкался семьей и домашним хозяйством. Но в те же средние века народное невежество приписало ей широкое участие в области колдовства, и сотни тысяч невинных жертв погибли на кострах. Приниженное положение женщины и отрицание за нею права участия в общественной жизни родной страны перешло в новое время. Великая французская революция не занялась женским вопросом. Когда, в 1793 году, были провозглашены права человека и гражданина, парижанки потребовали провозглашения, прав женщины и указывали, что, если она всходит на эшафот, то она должна иметь право всходить и на трибуну. Эти требования остались неисполненными. Когда немного спустя конвент объявил отечество в опасности, парижские энтузиастки предложили сформировать свой женский отряд, но предложение было отклонено с указанием женщине, что ее место у детей, a не на площади[263]. Переворот, наступивший в промышленности с введением новой силы — пара, был началом переворота и в положении женщины: развитие крупного производства и распадение домашнего освободили женщину от прикованности к семейному очагу и дали ей новое поле деятельности на фабрике. Вместе с тем женщина постепенно начала завоевывать себе и другие сферы труда. Однако и теперь ее правовое и политическое положение продолжает носить на себе характерные черты прежнего времени, и чтобы достичь полного равенства с мужчиною ей придется вести еще долгую борьбу.
В этой истории женщины и ее современном положении надо искать объяснение ее меньшей преступности. Совершенно правильно Колаянни указывает, что преступность женщины различается по отдельным государствам и по различным годам, приближаясь к преступности мужчины или отдаляясь от нее по мере того, как социальные условия, в которых живет она, приближаются к положению мужчины или отличаются от него. Чем разнообразнее и кипучее жизнь человека, чем чаще ему приходится вступать в сношения с другими людьми, тем более у него шансов выйти из устанавливаемых законом рамок и совершить преступление. Женщина, остающаяся замкнутой в семейном кругу, не имеющая доступа к общественным и правительственным должностям, лишенная политических прав, фактически не может совершать преступлений по должности, нарушать законы, регулирующие осуществление избирательного права и т. п. Так, в Германии на сто осужденных за преступления по должности приходилось в 1900 году всего 6,4 женщины; в Бельгии наименьшее количество осужденных женщин на каждую сотню осужденных мужчин приходится за, преступления и проступки против государственной безопасности и против прав, огражденных конституцией (5.5 на 100) и наивысшее за преступления против семейственного порядка (47.1 женщин против 52.9 муж.); во Франции в 1900 году было 15 мужчин обвиняемых в преступлениях против политических прав и ни одной женщины. Общая цифра женской преступности в стране тем ниже, чем более замкнута жизнь женщины. Колаянни ссылается на ничтожную преступность женщины в Алжире сравнительно с француженкой (4 женщины в Алжире и 14 во Франции на 100 мужчин обвиняемых в преступлениях), на более высокую преступность англичанки, на низкую преступность испанки, далматки. В добавление к этим цифрам можно указать на статистические данные о преступности женщины в России. Положение женщины в России далеко не одинаково в различных местностях и потому не одинаков и процент преступности в различных губерниях: особенно незначительно число обвиненных женщин в губерниях Таврической, Казанской, Уфимской, Оренбургской, т. е. там, где значительный процент населения мусульманского исповедания и где женщина ведет совсем замкнутый образ жизни. Наоборот наибольший процент преступности выпадает на запад России: уезды Варшавский, Петроковский, Калитиский, Радомский, Келецкий[264]. Наименьший процент преступности дала магометанка в период с 1837 до 1846 гг. (по изысканиям Анучина): на сто ссыльных мужчин протестантского вероисповедания приходилось 28,64 женщины протестантки, на 100 православных мужчин 22,01 женщины, на сто раскольников 14,91 раскольниц и на сто магометан всего 1,33 магометанки. Анучин дал верное объяснение наименьшей преступности женщины, совпадающее с объяснением Колаянни[265]. Социальными причинами од объяснил также незначительную преступность магометанки: «основатель магометанства вложил в Коран все, чтобы совершенно удалить женщину от общественной жизни и сделать из нее простую вещь, приковав эту вещь к господину мужу. Укутанная в чадру, замкнутая в гареме, пропитанная с детства самою рабскою покорностью к мужчине, привыкнув считать себя за вещь, которую можно покупать и продавать, магометанка лишена всякой возможности проявить свою деятельность в каком бы то ни было отношении, как в хорошем, так и в дурном»[266].
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73
