Книга Прекрасное зло - Энни Уорд

Однако вслух Кэми Джей произнесла:

– Значит, он любитель суровых походов, с борьбой за выживание.

– Полагаю, для него именно это – настоящий туризм.

– Однако насколько он помешан на подготовке к Судному дню, вы выяснили совсем недавно. Когда узнали о бункере.

– Да. Но… – Я рассмеялась. – Не уверена, что я бы согласилась с употреблением слов вроде «помешательство» и «Судный день».

– Не уверены?

– Чем больше я об этом думаю, тем больше понимаю, что мне следовало ожидать чего-то подобного. За прошедший год в мире случилось много плохого. Северная Корея, ИГИЛ, эбола. Ухудшение ситуации в Сирии. Его беспокоило мародерство после урагана «Катрина». А еще Иэн был очень взволнован возможной реакцией НАТО на ввод российских войск в Украину. Он на полном серьезе считал угрозу Третьей мировой войны реальной. И предпринял то, что считал… считал… разумным.

– Разумным? – Кэми Джей пристально посмотрела на меня.

– Ладно, «разумным» – это не совсем то слово. Почему вы на меня так смотрите?

– Вы никогда не были готовы открыто обсудить свои взаимоотношения с Иэном.

– Ну, его не было в стране все то время, пока я посещала ваши сеансы. Так что…

– Но как бы вы охарактеризовали ваши отношения?

– Как напряженные, но в пределах нормы. Я люблю его. Понятно, что меня огорчает «порно из прошлого с Фионой», но…

Она резко выпрямилась.

– Видите? Меня волнует, что вы, возможно, превращаете своим сарказмом в банальность то, что должно вас по-настоящему тревожить.

Я почувствовала себя так, словно я оборонялась, и мне это не понравилось.

– Послушайте. Он мужчина, и у него есть на компьютере порнография. Совершенно очевидно, что я от этого не в восторге. Я лишь пытаюсь донести до вас, что, возможно, придаю слишком большое значение стене воды, продовольствию и прочим припасам. Я просто не знаю. Если у человека в подвале есть консервы и запасы воды, это не обязательно означает, что он псих.

Я рассмеялась, а вот Кэми Джей – нет. Она играла со своей ручкой.

– Значит, бункер вас больше не тревожит.

– Когда Иэн вернется домой, я спрошу его об этом. Но теперь это действительно тревожит меня гораздо меньше, чем когда я только о нем узнала.

– Значит, вы больше не задумываетесь о том, чтобы уйти вместе с Чарли?

– Я думаю об этом время от времени. Однако дальше мыслей это никогда не заходит. Такие дела.

– Ладно. Хорошо. Вернемся к турпоходу. Вам он действительно понравился?

– Да. Иэн – профессионал в таких вещах. С ним это практически элитный туризм. У нас просторная палатка, спим мы на раскладушках, а на деревьях Иэн развешивает разноцветные фонарики. Мы разводим костер и готовим прекрасный ужин, после чего я и Чарли отправляемся гулять с собаками. Иэн всегда берет с собой фосфоресцирующие ожерелья и фонарики, так что и дети других туристов бегают с ними по всему кемпингу. Мы слушаем музыку. Пьем вино. Иэн просто неподражаем, когда мы оказываемся вдали от толпы и суеты. С ним очень весело.

– Этим вы и занимались перед своим падением. Пили вино и веселились.

В тоне, которым она задала этот вопрос, было что-то неприятное. Мне захотелось вновь увидеть ту теплую и милую Кэми Джей, к которой я привыкла. Сегодня она была какой-то злой и все время вертела в руках свою проклятую ручку, искоса поглядывая на меня.

Я взглянула на часы и впервые за все время занятий с Кэми Джей почувствовала облегчение оттого, что наш сеанс закончился.

– Боже, – произнесла я, – как же сегодня летит время.

– Подождите, – сказала Кэми Джей, увидев, что я начинаю вставать. – Мы можем попробовать кое-что еще?

– К сожалению, наше время вышло.

Она странно на меня посмотрела. Должна признать, мой голос действительно прозвучал так, словно я была ведущей телеигры.

– Это не займет много времени. Я понимаю, что вы не можете написать об этом ужасном происшествии, если вы его не помните. Я пытаюсь вам помочь, Мэдди. Поверьте. Пытаюсь понять, как вы как личность справляетесь с психологической травмой. Чем яснее станут для меня ваши мысли и ощущения, возникающие у вас, когда вы сталкиваетесь с опасностью или чувствуете боль, тем легче мне будет работать с вызванными ими в вас тревожностью и отрицанием…

– Но что именно я отрицаю? – В раздражении я невольно всплеснула руками, услышав в своем собственном голосе нотки сопротивления.

– Ладно, – остановила она меня жестом руки. – Ладно. Возможно, вы ничего не отрицаете и ощущаемая вами тревожность связана непосредственно с несчастным случаем, а не с вашими жизненными обстоятельствами в целом. В этом случае то, о чем я хочу вас попросить, будет еще полезнее. Послушайте.

– Я слушаю.

– Если вы не можете написать о своем падении, то могли бы вы написать о другом случае в вашей жизни, когда вы очень испугались? Когда произошло что-то очень плохое и вам пришлось справляться с ним и его последствиями? Вы могли бы это для меня сделать?

– Я перевернулась на лодке, когда была ребенком. Я упоминала об этом.

– Думаю, это подошло бы. Я хотела бы почувствовать то, что чувствовали вы, посредством вашего рассказа. То, что происходило с вами до этого происшествия, во время него и после. Узнать ваши ощущения.

Я вновь бросила взгляд на часы.

– Единственная проблема в том, что это может занять у меня некоторое время.

– Это будет вашим очередным домашним заданием, Мэдди. Напишите о том, как это было, дома и привезите мне написанное на следующей неделе.

– Ладно.

Я почувствовала облегчение – и оттого что могла уехать, и оттого что меня кто-то наконец заставил написать о произошедшем тогда, ведь я невольно проживала эту историю вновь и вновь почти каждый день.