Чейз широко ухмыльнулся:
— Только, чтобы ты не оказалась в невыгодном положении: леди, с которой ты не сводишь глаз, — любовница Рена, Каролина Вильяме. По крайней мере, она была таковой. Я не уверен в ее нынешнем положении.
Любовница! Так у него и невеста и любовница? Все это казалось немыслимым. Как он мог? И как она могла быть такой глупой и верить, что он испытывал к ней не просто вожделение и, возможно, чувство вины. Ей вдруг захотелось расплакаться.
— Дюжина поклонников мечтают о том, чтобы потанцевать с тобой, — сказал Чейз. — Ты готова встретиться с таким количеством жаждущих?
Илейн подняла голову и расправила плечи.
— Я ведь Герцогиня, верно? Конечно, я готова.
Чейз подвел ее к краю танцевальной площадки и слегка поцеловал в щеку.
— Вот это моя девушка!
Его девушка. Боже, как ей хотелось, чтобы так оно и было. Чейз всегда оказывался там где был необходим: всегда чрезвычайно заботливый и тактичный. Было только непонятно почему он связался с ней, зная о ее чувствах к Рену, о том, что между ними произошло. Почувствовав, как вновь краснеет, Илейн подняла глаза и встретила взгляд светлых глаз Рена.
— Окажете мне любезность?
— Боюсь, что мне надо отдышаться.
Она не успела договорить, как Рен сжал ее запястье, обнял закружил по полу.
— Черт тебя побери, Лейни. Я хочу просто поговорить с тобой.
— Мистер Дэниэлс, — сказала она, чувствуя, что начинает вскипать. — Нам не о чем говорить. У вас тут хватает подруг. Вам мало половины женщин Сан-Франциско, чтобы удовлетворить ваш зверский аппетит? — Она от злости пропустила шаг и, притворившись, что придерживает ее, Рен прижал ее ближе — это было неприлично для мужчины, который собирался вскоре жениться.
— Что ты этим хотела сказать? — спросил он.
— Ты наверняка не поймешь. А теперь, пожалуйста, отведи меня к моему спутнику.
— Я верну тебя, когда удовлетворюсь. Тебе бы пора это знать, Илейн.
Она сжала челюсти.
— Вы, сэр, не джентльмен.
Он усмехнулся:
— Я никогда и не претендовал на это.
— Вы бесите меня.
— А ты, моя милая Герцогиня, прекрасна даже в ярости.
Его взгляд опалял ее грудь под низким декольте, а рука — талию. И вдруг против своей воли она начала сдаваться.
— Думаю, что вы все-таки предупреждали меня, что не являетесь джентльменом, — наконец признала она, стараясь изо всех сил выглядеть кроткой. — Но могу поклясться: были времена, когда таковой в вас проглядывал.
На этот раз Рен громко рассмеялся. От звука низкого, густого голоса она задрожала. Он ловко увернулся от длинноногого юнца, танцевавшего с дородной седовласой женщиной, и оба танцора посмотрели на них.
— Какие чувства испытывает королева бала?
— Не королева, — ответила Илейн, — простая герцогиня.
Он вновь усмехнулся:
— Да, Герцогиня. Герцогиня Карбон Кантри. Интересно, что говорят о тебе в Кейсервилле?
— Одному Богу известно. Но теперь я смогу заплатить всем, кому должна.
— Да. Ты сможешь восстановить имя Мак-Элистер. Ты ведь именно к этому всегда стремилась.
Его глаза вновь разглядывали ее, и она почувствовала захлестнувший ее жар.
— Этого всегда хотела моя мама. Но мне это уже не кажется таким важным.
Музыка вальса наполнила огромный зал, и безошибочно закружил ее так, что она испытала пьянящее чувство радости. Илейн. закусила губу, не в силах отвести глаз от его полных губ. Ей захотелось вновь ощутить вкус этих губ, испытать их мужскую твердость еще хотя бы раз. Потом она взглянула на стоявшую в дальнем углу пышнотелую рыжуху. Та по-хозяйски смотрела на Рена, и Илейн почувствовала вспышку раздражения.
— Мне кажется, мистер Дэниэлс, — сказала она настойчиво, когда танец закончился, — что я устала. Я снова прошу отвести меня к моему спутнику.
Рен заскрипел зубами. Что, черт возьми, с ней случилось? Когда он уезжал от нее из Сентрал-Сити, она всхлипывала у него на плече, прижимала так, будто не собиралась отпускать. Что же произошло в эти несколько недель? Он подвел ее к ожидавшему Чейзу Камерону. На этот раз Рен разглядел соблазнительную улыбку, которую Илейн подарила Чейзу. Значит, они были больше, чем хорошие друзья.
— Сожалею, что разлучил влюбленных птичек, — сказал он Чейзу с насмешкой. — Вижу, что разлука вам кажется вечностью.
Издевательски поклонившись, он передал Илейн ее кавалеру и удалился.
— Черт его возьми! Будь он проклят!
— На вас смотрят, ваша милость, — сказал Чейз, весело улыбаясь. Но его намек был очевиден. Она привлекала внимание многих присутствовавших: ведь о ней ходило столько сплетен. Не стоило давать еще один повод злым языкам. Илейн справилась с собой. Она подала руку пригласившему ее темноволосому мужчине. Он был ненамного старше ее, и она позволила ему вести ее не в такт по гладкому полу. Потом ее пригласил пожилой седеющий джентльмен. Чейз представил его как Эзбери Харпендинга. Это был мужчина с представительной внешностью и ослепительной улыбкой. Он оказался хорошим танцором и интересным собеседником. Они обсуждали банковское дело, и мистер Харпендинг порекомендовал ей человека, который, как он надеялся, воплотит все ее финансовые решения. Он вернул ее Чейзу немного помятой.
— Мистер Харпендинг, — сказал Чейз, когда тот уже танцевал с толстенькой невзрачной женщиной, — однажды собрал миллионы долларов, чтоб вложить в разработку алмазов на территории Вайоминг.
«Алмазы лежат прямо на поверхности. Бери и уноси», — говорил Харпендинг. И они, действительно, были хороши. Но, к несчастью, для мистера Харпендинга, они были привезены из алмазных шахт Южной Африки, а не из Вайоминга. И бедняга стал посмешищем. Он уехал в Лондон вскоре после того, как стало известно, что земля солончаковая. За многие годы я впервые вижу его в Сан-Франциско.
Илейн улыбнулась, благодарная Чейзу за рассказ и за то, что он разрядил обстановку. Она уже начала веселиться, но тут подошла Каролина Вильяме.
— Итак, мисс Вильяме, — начал Чейз с легким южным акцентом, — вы сегодня особенно красивы.
Она была одета в сине-зеленое шифоновое платье, подчеркивавшее красоту глаз и открывавшее плечи и грудь. Каролина приняла комплимент как должное, и Чейз представил дам друг другу.
Илейн с преувеличенной сердечностью улыбнулась.
— Рада познакомиться.
— Итак, вы и есть знаменитая Герцогиня. Я надеялась увидеть вас. У нас, похоже, общий друг.
Ее сладкий голос ни на мгновение не обманул Илейн. Она скоро покажет когти, и Илейн знала, почему. Она чувствовала, что дама уже разозлилась.
— О, правда? И кто же это?
