Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Степа, обожавший все красивое и изящное, даже не догадывался, что Максиму было ровным счетом наплевать, где жить. Красоваться перед девицами, с которыми он иногда знакомился в клубах и которых привозил на ночь, ему не было нужды. А раз тут дешевле, чем в центре, то почему бы не поселиться здесь…
Степан нерешительно огляделся, раздумывая, как проникнуть в закрытый подъезд, как тут, на его счастье, дверь открылась, и из подъезда вышел мужик в тренировочных штанах с мусорным ведром. Степан подхватил дверь, но мужик придержал ее рукой и сурово спросил:
– Молодой человек, а вы куда? – маленькие глазки испытующе буравили Степана.
– Я в сорок пятую, по работе, – быстро проговорил Степан. Мужик не нашелся что ответить, и Степан, воспользовавшись его секундным замешательством, проскользнул в подъезд.
Он поднялся на лифте и долго жал на звонок, прежде чем ему открыли. Вначале Степан услышал запах перегара из-за двери, потом медленно заскрежетали замки, и на пороге, чуть покачиваясь, возник Максим.
– Ты? – Он оторопело привалился к двери и разглядывал Степана так, как будто не верил своим глазам. – А тебе-то что здесь надо?
– Можно войти? – вежливо осведомился Степа.
– Ну, входи, – неожиданно добродушно хмыкнул Максим и чуть отодвинулся в сторону, но не настолько, чтобы Степан мог свободно пройти. Тогда тот сам мягко отодвинул хозяина и протиснулся в квартиру. Максим медленно закрыл дверь и прошел вслед за ним.
Степа зашел в комнату и присел на диван. На всем виделась печать запустения, небрежности холостяцкого жилья: бутылки водки, пустые и одна полная, несколько пепельниц, доверху заполненных окурками, пакеты из-под чипсов и остатки пиццы, брошенная на пол одежда. Диван был застелен покрывалом с прожженными дырками.
– Да, уютненько у тебя, ничего не скажешь… Который день пьешь?
– Я даже протрезвел от таких гостей. Чего пришел-то? Каринка послала?
– Пришел по личной инициативе.
– Понятно. Третий пью. Взял на неделю отпуск, а что, нельзя?
Максим тяжело плюхнулся на диван рядом со Степаном и взял стакан с плескавшейся на дне прозрачной жидкостью. Юноша чуть отодвинулся и проговорил:
– Мы прошлый раз как-то странно пообщались. Я бы хотел прояснить ситуацию.
Максим повернулся, с трудом сфокусировал взгляд на Степане и прошептал:
– Ну, я-то знаю, зачем ты пришел. И ты это получишь, сам напросился.
Он наклонился к Степе, схватил его за волосы и привлек к себе…
Потом они лежали рядом, Максим курил и рассказывал Степе про детство, про детдом, про тумбочку и про то, в чем он до последнего не хотел себе признаваться.
– Меня, видимо, что-то надломило все-таки там… Я-то думал, что все прошло давно. А вот увидел тебя – и снова закрутилось. Ты уж прости, что я тебе нахамил… Я все от себя убегал, а оттого злился на весь мир и на тебя в первую очередь. Если бы не ты, я, может, и не узнал бы никогда, что я тоже… Но в любом случае я рад, что так случилось. Понимаешь, с бабами все как-то не так, не цепляет до глубины.
– Да ничего, я не обижаюсь. Я понимаю, – Степан кивнул и ласково провел ладонью по его широкой волосатой груди.
– А ты как… Ну, это… У тебя ж все по-другому, ты же в семье вроде жил? – запинаясь, спросил Макс.
– Да, у меня все иначе. У меня сестра есть, Вика, старше на два года. Я ее и сейчас очень люблю, а в детстве – так просто боготворил. Подражал ей во всем, говорил, как она: «я сама», «я пошла», «я сказала», одежду ее мерил, ленточки, бусики всякие. Взрослые сначала смеялись, а потом ругаться начали. Я от них прятался, но все равно продолжал. А в четырнадцать лет познакомился с парнем в клубе, его Джексон звали, – ну, и понеслось…
С тех пор Максим заботился о Степане как о своей девушке. Переехал к нему жить, покупал подарки, водил в кино и рестораны, даже одеяло подтыкал, когда Степа, бывало, ночью раскрывался во сне. А я еще страшно ревновал, закатывал скандалы, мог даже и ударить, если считал, что на то есть повод. Любил, в общем.
* * *
Максим достал кружку, насыпал несколько ложек растворимого кофе, заварил кипятком, поднес кружку ко рту… и вдруг зашелся в жутком, удушающем, сухом кашле. Кофе расплескалось по столу и полу, образовав несколько коричневых лужиц. Приступ опять вернул его в ощущение ненавистного детства, напомнил, как он задыхался в тумбочке, беспомощный и согнутый в три погибели.
Но странно, откуда этот кашель? Это уже не первый раз. А он и не простужен, он вообще практически не болеет, к врачам обращался всего несколько раз в жизни. Видно, закалка детдомовская помогает, кто-то там надрывает здоровье, а кто-то наоборот…
Надо было уже собираться на работу, но вдруг он почувствовал сильную слабость, не хотелось никуда идти, тянуло прилечь на диван подремать. Макс с раздражением мотнул головой – такого с ним никогда не было. Тело долгие годы служило ему исправно, как идеальный механизм, и вдруг отказывалось выполнять свои функции. Он с большим трудом поднялся, отправился в ванную. Лужи вытирать не стал, Вика уберет, не сломается.
Вечером он пришел домой, чувствуя себя как никогда вымотанным. Степа валялся на диване, смотрел какое-то ток-шоу.
– Я хочу лечь спать, устал что-то, – Макс грубовато оттолкнул любовника и лег на постель. Не хотелось ни видеть кого-то, ни слышать громкие звуки.
– Ты чего это? – удивленно поднял брови Степа.
– Устал я, понятно? Устал. Это тебе не ножницами щелкать и жопой вертеть. Мужская работа, между прочим. Понял? Отвали! – с неожиданным раздражением рявкнул Макс.
– Мужская работа – кроссворд разгадывать? – обиделся парикмахер. – А я, между прочим, не просто так деньги получаю, у меня тяжелый труд. И оплачивается побольше твоего…
– Что? – Максим кинулся к Степе, схватил его за плечи и швырнул к стене. Тот ударился плечом, скривился от боли и тоненько взвизгнул. Макс снова в приступе ярости схватил его за грудки и затряс, но Степан увернулся и влепил ему пощечину. Это неожиданно привело Максима в себя, он отпустил свою жертву и устало отвалился на другой конец дивана. Степа разминал плечо и демонстративно молчал. Через несколько минут Макс сказал глухо:
– Прости, не знаю, что на меня нашло. Не хотел тебя обидеть. Просто мне как-то хреново, простудился, наверное. Заболеваю.
Степа быстро заморгал и кивнул:
– Сейчас грипп ходит как раз, самая эпидемия. А прививку ты, конечно, не сделал, как я тебе говорил.
И засуетился:
– Ты посиди, я сейчас постель разберу, ты ляжешь… На вот пока градусник. Сейчас аспирин принесу, чаю тебе с лимоном сделаю. Ты чего хочешь, меду или малины?
Несколько дней все вроде было нормально, но через неделю, на выходных, когда они со Степой возвращались из клуба, опять сильно закашлялся. Приступ не проходил несколько минут. Степан испуганно смотрел на друга выпученными глазами, а потом выдавил из себя:
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
