После того как эта простая мысль пришла Моне в голову, ей вдруг стало легче. Что ей терять? Какая разница – сидеть в женах у нелюбимого человека или тюрьме? Там хотя бы общество разнообразнее.
До вечера оставалось еще слишком много времени. Поболтавшись по дому, она незаметно стащила шелковый шнурок, державший занавеску в одной из комнат. Кирпичи по-прежнему лежали в карманах ее толстого пуховика. Вышла на улицу и сделала вид, что отправляется на пробежку. Добежала до выхода из парка и снова очутилась в открытом поле, где не было ничего, кроме старой линии электропередач.
Связав кирпичи веревкой, Мона вначале просто кидала их в направлении проводов, но они взмывали невысоко, а затем падали камнем вниз в прямом смысле этого слова. Пробовала снова и снова и во время последней попытки еле успела отскочить – один из кирпичей чуть не упал ей на ногу.
Закусила губу и почувствовала солоноватый привкус. Давай же! Давай. Она вновь начала свои бесплодные попытки, старалась до ломоты во всем теле, но кирпичи упорно падали на землю, не долетая до проводов.
Остановилась и отдышалась. Пот застилал глаза, она сорвала шапку и постояла некоторое время, подставив голову снегу. Думай, Мона, думай. Если у тебя что-то не получается, просто попробуй это сделать по-другому.
Взяла веревку посредине и принялась раскручивать ее наподобие лассо, подняв высоко над головой, чтобы случайно не задеть себя. Когда амплитуда стала настолько большой, что веревка начала буквально рваться из рук, отпустила ее и та упала возле столба, не долетев до цели буквально метр.
Мона с трудом сдержала победный возглас. Ей хотелось еще потренироваться, но она решила, что будет лучше вернуться в дом и не привлекать внимание Кирилла и его цепных псов долгим отсутствием.
Оставив кирпичи в сугробе возле одного из столбов, она развернулась и легкой трусцой, насколько это было возможно на заснеженной земле, направилась к дому.
Вернувшись, вначале поднялась к себе в комнату. Сбросила пуховик, так и оставшись в шапке, схватила несколько библиотечных книжек из тех, что так и не вернула Яну, и направилась вниз, к кабинету Кирилла. Если вдруг кто-то заинтересуется, скажет, что решила воспользоваться любезным предложением и обменять книги.
Дверь в кабинет Кирилла была плотно прикрыта, но из-за нее доносились голоса. Он с кем-то разговаривал по скайпу. Отлично, ему не до нее.
Мона заглянула на кухню и только здесь почувствовала, что зверски проголодалась. Приближался час Х, и она решила, что будет нелишним подкрепиться.
Обнаружив свежеиспеченный хлеб, она нарезала его на толстые ломти, достала из холодильника масло, сыр и колбасу (она не ела этих продуктов с самого детства, когда решила, что сможет привлечь папино внимание похудев). Соорудив себе толстый бутерброд, вонзила в него зубы и тут же решила, что ничего вкуснее в жизни своей не ела.
Тщательно жуя, сделала себе большую чашку кофе, села к столику и уставилась на улицу, где снег с дождем перешли в настоящий снегопад. Никакой рефлексии, никаких эмоций. Она вытащит Яна, и сегодня же они уедут. Если ей повезет, то она сможет забрать с собой и графиню. План был предельно прост. Даже слишком прост. Но папа всегда говорил, что чем проще план, тем лучше. А в планировании папочка знал толк.
Почувствовав, что наелась, Мона бросила остатки бутерброда в мусорную корзину и залпом допила остывший кофе.
Посмотрела в окно – смеркалось. Сердце колотилось так сильно, что ей казалось, его удары слышит весь дом. И Кирилл слышит, и наблюдающие слышат, и, наверное, они все вместе следят за ее беспомощными трепыханиями и ухмыляются, обсуждая, какая она дурочка, вообразившая, что может перехитрить ушлых мужиков.
«Добро всегда побеждает, как бы злу ни хотелось обратного», – всплыли в памяти слова Савельича. Девушка сделала глубокий вдох, вышла из кухни, заглянула к себе в комнату, надела пуховик, прихватила средство для чистки серебра и нож, которые накануне тщательно спрятала в распотрошенном матрасе, и снова спустилась. В тишине, упавшей на дом вместе с очередной порцией снега, было слышно, как Кирилл по-прежнему с кем-то разговаривает.
Она открыла дверь, и тут же холодный ветер ударил в лицо. К вечеру разыгралась настоящая метель. Сможет ли она выехать? Она никогда не водила машину в таких экстремальных условиях. Собственно, она вообще достаточно недолго водила машину – папа подарил ей ее на восемнадцатилетие, но после того, как она спровоцировала аварию, гоняя с друзьями по ночному городу, права отобрал и приставил к ней водителя. Но ничего, она слышала, как кто-то сравнивал вождение автомобиля с ездой на велосипеде – это никогда не забывается. Будет ехать медленно и осторожно.
Мона вышла из дома и побежала – если сейчас за ней кто-то наблюдает, а за ней наверняка наблюдают, пусть думают, что она вышла на вечернюю пробежку. Ну и что, что погода неподходящая. Она ведь просто сумасшедшая, которой больше нечем заняться.
С трудом преодолела парк – сильный ветер повалил одно из молодых деревьев и оно перегородило дорожку, ведущую к полю. Мона попыталась перелезть через дерево, но штаны тут же зацепились за одну из колючих ветвей, и девушка почувствовала, как холод лизнул нежную кожу, – плотная ткань порвалась. Этого еще не хватало.
Она растерянно посмотрела вокруг – хорошо, что решила выйти заранее и у нее есть время и возможность отыскать другой выход в поле.
Развернувшись, потрусила к выходу из парка, там попыталась сориентироваться и свернула на другую дорогу, которая в ее представлении также должна была вывести ее в поле. Но она ошиблась. Добежав до конца дорожки, Мона уперлась в каменный забор.
Почувствовала, как решимость покидает ее, уступая место панике. Она не сможет этого сделать. Она останется здесь, она покорится и согласится на то, чего от нее хотят. А что? Будет жить в тепле, без забот и хлопот, ну разве что прислугу построить да за новыми платьями в Милан скататься. Жизнь этакой комнатной болонки, но все же лучше, чем бег по ночному зимнему парку в порванных штанах.
Девушка ускорилась, темнота сгущалась с пугающей скоростью. Ей нужно действовать. Развернувшись, она снова побежала ко входу в парк и свернула на третью дорожку. Действуя наудачу, она довольно быстро достигла выхода из парка и очутилась в поле. Увязая в снегу, добралась до того столба, возле которого спрятала «закидушку», и принялась раскидывать снег. Спустя несколько минут она поняла, что ее орудия там нет. Мона покрутила головой – возможно, не тот столб? Она не очень хорошо ориентировалась на местности. Наверное, выйдя в поле с другого выхода, она просто перепутала столбы.
Девушка развернулась и, с трудом переступая в тяжелом мокром снегу, направилась к другому столбу, ругая себя на чем свет стоит за собственную недогадливость. Ну что стоило оставить опознавательный знак? Хоть веточку воткнуть.
Путь до столба занял много времени, и Мона почувствовала, что выбивается из сил. Рухнув на заснеженную землю, она начала разметать сугроб возле столба и снова потерпела фиаско. «Закидушки» не было. Куда она могла деться? Или ее кто-то забрал?
