Возможен ещё один вариант — это стремление к так называемому сну-медитации, где похожее на сон состояние достигается благодаря специальным занятиям, таким как йога и тому подобное. Все состояния, похожие на транс или ступор, которые достигаются благодаря йоге, гипнозу и некоторым магическим и религиозным ритуалам, имеют общие свойства. Ритмичные повторения слов или движений приводят к состоянию отстранённости от нормальных внешних стимулов, что может уменьшить тот огромный и зачастую противоречивый поток информации, от которого страдает чрезмерно стимулированный индивид. Следовательно, такие состояния похожи на различные формы "химического сна", но пока о том, какую пользу они могут приносить, практически ничего не известно.
Если человеку не удаётся избежать продолжительного переизбытка стимулов, он рискует заболеть умственно или физически. Вызванные стрессом заболевания или нервные расстройства, если повезёт, могут сами по себе служить лекарством. Из-за своей беспомощности больной вынужден отключиться от всего, поступающего к нему извне, и его постель становится его убежищем.
Тот, кто знает свою подверженность переизбытку стимулов, часто вырабатывает предупреждающий сигнал: могут разболеться старые травмы, распухнуть миндалины, заныть больной зуб, появиться сыпь или возобновиться головная боль, могут появиться лёгкие судороги. У многих людей есть такие слабые места, которые, скорее, старые друзья, чем враги, так как они предупреждают о перенапряжении и сигнализируют, что во избежание чего-то худшего пора остановиться. Если, как часто бывает, людей убеждают в необходимости излечиться от этих незначительных недомоганий, им не следует бояться того, что они лишатся заблаговременного предупреждения, — можно гарантировать, что вскоре место излеченного старого займёт какой-нибудь новый подобный симптом. В медицине такое явление носит название "меняющийся синдром".
Причину страданий членов суперплемени от такого перегруженного состояния понять довольно легко. Как вид мы изначально были крайне активны и из-за своих особых потребностей к выживанию пытались узнать как можно больше — нашим охотящимся предкам досталась непростая роль. Сейчас же, несмотря на то, что окружающая среда практически находится под контролем, мы всё ещё обременены нашей древней системой, заставляющей нас быть крайне деятельными и не менее любопытными. И хотя мы уже достигли той стадии, когда, казалось бы, можно позволять себе почаще прилечь и подольше отдыхать, так нет же — мы не можем, вместо этого мы вынуждены вести борьбу за стимул! Поскольку эта борьба — дело для нас новое, мы ведём её ещё не очень умело: то заходим слишком далеко, то делаем недостаточно, а это значит, что как только мы чувствуем переизбыток стимулов и активности или их недостаток, то сразу же пытаемся избавиться от любой из этих крайностей и заняться чем-то, что должно опять привести нас к «золотой» середине оптимальных стимулов и оптимальной активности. Наиболее удачливые оказываются в состоянии сохранять равновесие; остальных же заносит то в одну, то в другую сторону.
В определённой степени нас выручает то, что мы медленно приспосабливаемся. Мирно и спокойно живущий сельский житель привыкает к своему образу жизни. Если бы занятой горожанин внезапно попал в этот мир тишины и спокойствия, ему вскоре стало бы невыносимо скучно. Если бы сельский житель оказался в центре суматошной и хаотичной городской жизни, очень скоро она показалась бы ему полной стрессов. Если вы — житель города, то вам хорошо бы провести выходные на природе (это действует как дестимулятор), а если вы живёте в сельской местности, то для стимуляции совсем неплохо побыть денёк в городе — это удовлетворяет принципу равновесия в борьбе за стимул. Но стоит задержаться в непривычной среде подольше — и баланс будет потерян.
Интересно, что мы испытываем гораздо меньше сочувствия к человеку, которому не удалось приспособиться к низкой степени деятельности, чем к тому, кто не смог привыкнуть к высокой. Скучающий и бездеятельный человек раздражает нас больше, чем беспокойный и обременённый заботами. Оба не смогли разумно повести борьбу за стимул, оба, скорее всего, станут раздражительными и озлобятся, но мы больше склонны простить того, кто перенапрягся. Причина заключается в том, что именно повышение уровня на, казалось бы, недосягаемую высоту способствует, среди прочего, нашему культурному прогрессу. Именно те, кто вновь и вновь пытается познать то, что нас окружает, станут величайшими новаторами и изменят мир, в котором мы живём. Тем, кто в борьбе за стимул лучше сохраняет равновесие и добивается большего успеха, безусловно, тоже удастся что-то открыть, но, скорее всего, это будут новые вариации на старые темы, а не кардинально новые принципы. Впрочем, эти индивиды будут более счастливы и лучше приспособлены к жизни.
Может быть, вы помните, что в самом начале я упомянул, что ставки в игре необычайно высоки: мы ставим на кон своё счастье, а иногда и рассудок. Из этого следует, что чересчур любознательные новаторы должны быть относительно несчастны и даже иметь склонность к психическим заболеваниям. Принимая во внимание цель борьбы за стимул, мы можем предсказать, что, несмотря на их величайшие достижения, жизнь таких мужчин и женщин зачастую очень непроста и неспокойна. В подтверждение этого у истории есть масса примеров. Упрямство и беспокойное поведение таких людей требует от нас особого терпения. Мы интуитивно чувствуем, что это — неизбежные последствия той неуравновешенности, с которой они ведут борьбу за стимул, но в следующей главе мы увидим, что далеко не всегда оказываемся столь понимающими.
Глава 7
ВЗРОСЛЫЙ РЕБЁНОК
Детские игры во многом похожи на борьбу взрослых за стимул. Родители ребёнка берут на себя заботу о его выживании, и поэтому у него остаётся масса неизрасходованной энергии, сжиганию которой и способствуют игры.
Но есть здесь и некоторые различия. Как мы уже знаем, у взрослых существуют различные способы ведения борьбы за стимул, один из которых заключается в изобретении новых моделей поведения. В игре этот элемент гораздо сильнее; для растущего ребёнка практически любое производимое им действие есть не что иное, как новое изобретение. Наивность ребёнка, недостаточное знание окружающей среды заставляют его включиться в бесконечный новаторский процесс. Для ребёнка всё новое, каждый этап игры несёт какие-нибудь открытия: познание самого себя, своих способностей и возможностей, а также обретение новых сведений об окружающем мире. Вовсе не обязательно, что целью игры станет развитие изобретательности, но всё же это — одна из основных её черт и наиболее ценная награда за победу.
Исследования и изобретения детства обычно незначительны и мимолётны. Сами по себе они мало что значат, но если с течением времени удаётся сохранить способность удивляться, любознательность, желание искать, находить и познавать, с тем чтобы вести более зрелую борьбу за стимул, оставляющую в тени менее стоящие альтернативы, тогда можно считать, что выиграна одна из важнейших битв — битва за творчество.
Многие ломают голову над секретом творчества — я же придерживаюсь той точки зрения, что в своей основе это не что иное, как распространение важных качеств ребёнка на взрослую жизнь. Ребёнок задаёт новые вопросы, взрослый отвечает на старые, взрослый ребёнок находит ответы на новые вопросы. Ребёнок изобретателен, взрослый продуктивен, взрослый ребёнок продуктивен в своей изобретательности. Ребёнок открывает для себя окружающий мир, взрослый его формирует; взрослый ребёнок формирует свои открытия, упорядочивает и подкрепляет их доказательствами — он творит.
