Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
— А если бы у вас было больше времени, чем бы вы занялись? — поинтересовалась я.
— Многим. Например, мне очень понравилось помогать дочери знакомых с математикой. Требовалось выяснить, что именно она не понимает, — вот настоящий азарт! Наконец я понял, что у нее в голове математика перемешалась со всеми другими неразрешимыми проблемами. Сами понимаете — у подростка их полно. Пришлось придумать, как объяснить: некоторые из них вполне решаемы, а что до математики, то там гарантированно есть правильный ответ. Это было потрясающе! Когда она наконец усвоила материал, я чуть не захохотал, настолько был рад.
— Вам ведь нечасто приходится использовать свой мозг на полную катушку, да? — уточнила я.
— Что, простите? — удивился он. — Да я только этим и занимаюсь! Я смертельно устаю на работе! Еле доползаю до дома! Решаю самые разные проблемы, которые поступают за день, а мой рабочий день длится иногда часов по десять! Как вы можете говорить, что мне не удается использовать свой мозг?!
— Думаю, вы нечасто используете ту часть мозга, которая заставляет вас хохотать от радости, как тогда, с ребенком друзей.
— Не знаю, наверное, — признал он после секундной заминки, причем в его голосе явно прочитывалась усталость.
И вот мы добрались до главной проблемы «жонглеров с тарелочками»: у них очень много незадействованных талантов, и эта незадействованность опустошительна.
Тяжелая работа не напрягает «жонглеров». Лиам работает очень много, и умственная работа, в которой он, не особо напрягаясь, обгонит большинство людей, — проверка, на что он способен, приносящая удовлетворение. Однако когда однообразных проблем слишком много, у таких людей начинается что-то вроде авитаминоза. Лиам подтверждает: «Надо признать, что я более напряжен и уже не так радуюсь жизни, как раньше».
Одна женщина высказалась еще определеннее: «Когда я задействую только часть себя, я ужасно устаю. Потому что другая часть меня все равно скучает, даже если мне и вздохнуть некогда».
В этом вся трудность положения. Поскольку редко можно найти работу, где будут востребованы сразу все таланты, «жонглеры» оказываются в удивительном положении: они одновременно чрезмерно заняты — и скучают, перегружены — и недоиспользованы. Мне не терпелось узнать, какими идеями жонглировал бы Лиам, будь у него на то время.
У вас остается время на себя?
Если вы отличный решатель проблем, то, с большой долей вероятности, лишаете свои мозги шанса думать иным способом, хотя они этого жаждут. Вы, как и Лиам, считаете, что решение проблем — единственное стоящее занятие на свете? Прочитайте историю, рассказанную мне Донной — она тоже «жонглер», — и подумайте над ее итогом.
В школе и в церкви так привыкли, что я решаю все проблемы, что принимали это как само собой разумеющееся. Они загружали меня постоянно и полагали, что мне совершенно ничего не стоит вызволить их из трудной ситуации. Вы удивились бы, как мало благодарности я слышала в ответ — только недовольство, что могла бы справиться и быстрее.
Донна была общей палочкой-выручалочкой, потому что, как и многие «жонглеры», обожала решать сложные задачи, вытаскивать кроликов из шляпы и творить чудеса в последний момент. Если бы людям хватало ума ценить Донну больше, а нагружать ее чуть меньше, думаю, она по-прежнему отдавала бы волонтерской работе буквально все свое свободное время. Но однажды она опомнилась и стала уделять время не только другим, но и себе.
Я никогда не стала бы отказывать, если бы люди не были такими неблагодарными и не пользовались мной так бессовестно. Но ради самой себя пришлось научиться! Я это воспринимала как роскошь, словно валяю дурака или что-то вроде того. Но это же неправильно! Я и забыла, как мне нравится просто сидеть в тишине и размышлять!
О чем размышляла Донна?
Да обо всем! Я люблю узнавать что угодно — из книг, журналов, даже с оборотной стороны коробки с хлопьями, — и думаю. Когда я готовлю, или убираю квартиру, или иду гулять, я размышляю практически все время. Когда я, еще ребенком, рисовала — думала о том, что рисую. Когда увлеклась фокусами — надо было обдумывать, как они делаются. Мне нравится думать о математике. Еще я люблю решать головоломки (преимущественно объемные), где надо думать и мысленно крутить изображения.
Все равно как вернуться в детство и играть на улице и не быть запертой на неглубоком уровне решения практических проблем. Мне от этого так хорошо — как хорошо мышцам, когда отправляюсь на пробежку.
А вы? Вы любите размышлять просто ради удовольствия? Или вас беспокоит, что это непозволительно, поскольку не направлено на решение серьезных проблем? Если бы вы не вращали так много тарелочек и не решали так много проблем, чем бы с удовольствием занялся ваш мозг?
Упражняем фантазию
Возьмите Дневник сканера и ручку, и пусть десять-пятнадцать минут вас никто и ничто не беспокоит. Я хочу, чтобы вы пофантазировали.
Вообразите себя на маленьком необитаемом острове, где абсолютно нечем заняться. Корабль придет за вами через два-три дня, еды достаточно, но говорить совершенно не с кем, работать не над чем — лишь два дня, которые надо как-то провести, глядя в море.
Поначалу в голове может быть пусто, но чуть погодя что-нибудь придет на ум, и вот тогда возьмите ручку и начинайте писать.
Что произошло? Вы заскучали или обнаружили, что ваше мышление переключилось в другой режим?
Сначала Лиам не мог ничего придумать, но потом стал припоминать кое-какие идеи, о которых забыл. И тут плотину прорвало.
Некогда он хотел организовать международные передвижные детские театры, чтобы ездить по маленьким городкам и прослушивать местных детей на роли в каждой пьесе.
Я слышал, что есть люди, которые делают подобное, но только в Соединенных Штатах, и дети целый год трудятся, чтобы получить хорошие оценки и быть допущенными к прослушиванию. С детьми происходят чудеса — некоторые даже начинают сочинять пьесы, хотя до того и читать не читали.
Есть способ создать такие передвижные театры в любом уголке мира. Даже в пустыне Гоби существуют тысячелетние традиции бродячих актеров — это целый праздник, когда они приходят в город. Театр, кроме того, может быть и школой, если вдруг в каком-то местечке школы вообще нет.
Потом он перешел к рисованию схем, чтобы показать модель, которую хотел построить, чтобы помочь учителям физики объяснять школьникам про пятое и шестое измерения. (Чтобы быть совсем честной — я думаю, что он объяснял что-то в этом духе.)
Затем рассказал мне про документальный фильм об индейцах из долины Амазонки — они играли на маленьких флейтах с особым, завораживающим звучанием, и он на основе увиденного придумал несколько новых музыкальных инструментов с таким же неотразимым звуком.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
