По дороге в гостиницу оба молчали.
Катя вышла из машины и, не закрывая дверцы, спросила:
— Ты не станешь сердиться на меня?
— Нет, Катя. Единственный человек, на которого я сердит, это я сам, но только тот, что был дураком много лет назад.
— По-русски говорят: что Бог ни делает, все к лучшему.
— Будем надеяться, что это так. До понедельника. Встретимся на работе.
Весь ноябрь Андрей провел в страшном напряжении, ежеминутно ожидая звонка биржевого брокера. И хотя процесс шел успешно, но, как это обычно бывает в биржевых спекуляциях, никаких гарантий никто не мог дать. Все могло произойти — и полный крах с разорением до копеечки, и грандиозный успех, и даже исчезновение брокера вместе со всем капиталом, что порой уже случалось. Правда, доверия к своему брокеру Андрей не терял, но по собственному опыту знал, что большие деньги способны даже на порядочного человека воздействовать не хуже психотропных средств — личность мгновенно трансформируется и впоследствии окончательно деформируется. Тогда можно ждать любого неконтролируемого, непредсказуемого поступка.
Он гнал от себя эти мысли, но они постоянно роились в голове и не отступали, лишая его покоя. Самое досадное было то, что ни прежде, ни сейчас он ни за что не пошел бы на подобную авантюру, если бы не любовь к Кате. Именно это рискованное предприятие имел в виду Андрей, когда сказал ей, что сделает все, чтобы они были вместе, и просил только дать ему время. Но если она вышла замуж за Ладислава или ринулась продолжить начавшийся когда-то, но так и не состоявшийся роман, то его рискованная авантюра, как он упорно называл про себя биржевую игру, теряла всякий смысл.
Порой Андрей просто не мог уснуть без снотворного, стал видеть странные сны, в которых все было перемешано и всегда трагично заканчивалось. С тяжелой головой шел на работу, сидел подолгу над решением элементарных задач.
Иногда его успокаивала мысль, что в любом случае, даже если Катя вышла замуж, он должен развестись с Данусей, расстаться с фирмой «АРКС», с Аркадием Семеновичем, найти, создать другой, свой собственный бизнес, получить наконец свободу. Только что он будет делать, свободный от Катиной любви, без надежды вернуть ее?..
В начале декабря в Средневолжск из Москвы пришла тревожная весть: позвонила мать Дануси, сообщила, что у брата случилось прободение язвы желудка и он доставлен в больницу. Все произошло сегодня утром. Шофер высадил Аркадия Семеновича по его просьбе, не доезжая до подъезда фирмы, потому что ему захотелось пройтись по первому выпавшему в эту зиму снежку. Он сделал несколько шагов и внезапно упал, потеряв сознание. Только в больнице выяснилось, что само прободение произошло достаточно безболезненно для пациента, но большая кровопотеря привела к обмороку Уровень гемоглобина катастрофический. И спасти его может только искусство хирурга.
Мать плакала навзрыд, рассказывая, что ей не велели ехать в больницу, что она сидит дома как на иголках и ждет оттуда вестей. Очень просила дочь приехать в Москву.
Дануся пересказала печальную новость Андрею.
— Собирайся, едем, — коротко сказал он и стал звонить, узнавать, когда по расписанию ближайший рейс в Москву.
Выяснилось, что быстрее добраться с пересадкой, чем ждать очередного рейса.
Андрей стал заказывать билеты, но его прервала жена:
— Я думаю, мне незачем ехать: помочь я не могу, только измотаюсь с этой пересадкой.
Андрей был ошарашен:
— Но после операции с ним постоянно должен кто-то быть. Ты могла бы подменять тетю и мать.
— Уверена, они возьмут платную сиделку, которая лучше справится, чем мы. Мое присутствие абсолютно бессмысленно, да и тебе незачем ехать — после операции его перевезут в реанимацию, туда все равно не пускают. Зачем ты собрался? Только чтобы продемонстрировать рвение?
— Знаешь, я давно уже понял, что ты эгоистка, но такой степени бессердечности я в тебе не предполагал, — возмутился Андрей. — У меня нет оснований относиться к Аркадию Семеновичу с нежностью и любовью, но существует же элементарное человеческое приличие.
— Просто я рассуждаю здраво и рационально. Моя любовь к дяде не измеряется бессмысленным порывом. Когда он выпишется, я сразу же поеду навестить его.
— Нужно еще выжить, — бросил Андрей, перезвонил в аэрокассу и забронировал один билет.
Добравшись до Москвы, он первым делом отправился к матери Дануси. Она сказала, что жена Аркадия звонила, сообщила, что операция закончена, но потеря крови очень большая — вся брюшная полость была полна излившейся кровью. Сейчас ему постоянно делают переливание разных растворов, крови и кровезаменителей. Состояние оценивается как тяжелое.
Андрей, как мог, постарался успокоить и утешить женщину. На ее вопрос, почему не приехала Дануся, он решил не отвечать — с какой стати ему причинять боль бедной матери или лгать, придумывая оправдания жене. Поэтому он сначала спросил:
— А разве Дануся, когда вы с ней разговаривали, сама ничего не объяснила?
— Нет… — растерялась старушка.
— В таком случае, я полагаю, лучше спросить ее. К сожалению, она не просила меня ничего передать.
Женщина горько вздохнула, она-то хорошо знала характер своей дочери…
Потом Андрей, выяснив адрес больницы, поехал туда, встретился с женой и сыном Аркадия Семеновича, дождался, когда освободится врач, поговорил с ним.
— Да, — подтвердил хирург, — положение тяжелое, но можно сказать, что он родился в рубашке: еще несколько минут промедления, и мы не смогли бы его спасти. Вовремя доставили, иначе грозила смерть от невосполнимой кровопотери.
— Спасибо, доктор, — Андрей пожал ему руку. — Значит, есть надежда на оптимистичный прогноз?
— Давайте поговорим об этом завтра, я не люблю заниматься шапкозакидайством. Приезжайте не раньше четырнадцати часов, до этого у меня плановые операции. И постарайтесь увести домой родственников, от них сейчас проку мало.
Уговоры Андрея, как он и ожидал, не возымели никаких последствий — жена и сын остались в больнице. Спросили о Данусе.
Он ответил им так же, как и ее матери, откланялся, сказал, что приедет завтра к двум, и поехал в гостиницу «Минск».
Пока он оформлял номер в администрации, зазвонил телефон. Девушка, заполнявшая бланк, сняла трубку, ответила и улыбнулась Андрею:
— Это вас, Андрей Витальевич, супруга.
Только присутствие постороннего человека заставило его сдержаться. Он взял трубку и, не здороваясь, спросил:
— Что-нибудь случилось? — Выслушав ответ, через мгновение бросил: — Я еще сам не знаю, куда меня поместят, как я могу дать тебе номер телефона? Позвоню, когда узнаю.
Он поднялся в номер и сразу же позвонил домой:
— Зачем ты звонила, можешь объяснить?
