Словно в подтверждение его слов, скала за спиной короля-колдуна раскололась и отвалившийся срез ее с ужасающим грохотом ухнул в образовавшуюся трещину.
Андреус быстро оглянулся и шагнул к Рене. Одна рука его была протянута вперед, другая легла на рукоять меча.
— Отдай мне книгу. Немедленно!
— Попробуй взять, плосколицая жаба! — выкрикнула Рена и мгновенно накинула на шею ожерелье.
Андреус запоздало выкрикнул слова страшного заклинания, и лишь волна опаляющего жара коснулась исчезающей прямо на глазах девочки. И вот уже над головой колдуна мощно распростер крылья хищный сокол.
«Кер-кер-кер!» кричала Рена, делая быстрые круги. Когти ее могучих лап почти касались макушки Андреуса. Он изворачивался, отгибался, безуспешно махал в воздухе кинжалом. Земля у него под ногами дрожала, отчего он спотыкался, пытаясь удержать равновесие. Рена вцепилась когтями одной лапы в ожерелье, другой впилась в голову Андреуса. Дернувшись оперенной шеей, она сбросила ожерелье и мгновенно накинула его на Андреуса. «Мышь! мышь! мышь!» мысленно рисовала она в воображении беспомощного, слабого мышонка.
И тут же сознание ее отключилось. Когда все снова прояснилось перед глазами, Рена увидела себя лежащей на снегу и Тайрона, в руках которого билось крохотное белое тельце с длинным хвостом. Ожерелье так плотно обвилось вокруг мышиной шейки, как будто приросло.
— Быстрее уходим отсюда! — закричала Тересса.
Но их ослепила вспышка заклинания перемещения… и появилась Идрес, Ее темное одеяние и длинные черные волосы развевались на ветру.
— Отлично проделано, Рена, — похвалила она. — А теперь отдай мне эту книгу, и уходим.
— Она источает зло, — нахмурилась Рена, убирая книгу за спину. — Нам надо ее уничтожить.
Идрес покачала головой.
— Эта книга просто служила злу. В моих руках она не страшна. Быстро, дитя мое! Разве ты не видишь, что над нами нависла опасность?
Что-то странное послышалось в ее голосе.
«Она, как и все, считает меня просто маленькой ученицей чародеев. Наверное, так и есть. — Рена встретилась глазами с Коннором и вдруг вспомнила все, что он говорил о народе Ийон Дайин. — Ийон Дайин? Я?»
А почему бы не проверить?
Рена вдруг почувствовала, как сама и все вокруг наполняется могучей волшебной силой. Горы дрожали. Воздух пронизывали волшебные полосы искрящегося света. Она подняла книгу над головой, ясно представила себе всепожирающее пламя. Внезапный взрыв ослепительного света заставил ее зажмуриться.
Жар обжег ей руки. Книга упала на снег. Она упала и раскрылась. Загорелись и недолгое мгновение зловеще пылали темно-коричневые буквы. Потом сверкнула еще одна ярко-желтая вспышка, и от книги Андреуса осталась жалкая горка серого пепла.
Идрес выхватила из рук Тайрона мышь с обмотанным вокруг серой шейки ожерельем и исчезла.
Тайрон растерянно огляделся.
— Мы опоздали…
— Перемещайся, — твердым голосом приказал Коннор. — И не забудь прихватить пса.
— Я останусь с тобой, — сказала Рена, поднимаясь и подходя к Коннору. Голова у нее страшно кружилась. Ноги подгибались в коленях, — Вы с Терессой отправитесь вдвоем. Так тебе будет легче, — обратилась она к Тайрону.
Тот молча взял Терессу за руку, дотронулся до головы собаки. И они все трое мгновенно исчезли.
Рена знала, что вторично не удастся использовать одно и то же Место Назначения. Надо было выбираться отсюда поскорее.
— Скала не надежна, — сказала она.
— Идем, — проговорил Коннор, — Как ты думаешь, мы могли бы использовать то дерево, под которым вы меня нашли, как Место Назначения?
Рена колебалась. Идти туда долго и опасно. Она слышала, что самые могущественные чародеи могут перемещаться отовсюду. Им не нужно особое Место Назначения. Но она никогда не осмеливалась и думать, что такое ей под силу. «Ийон Дайин!» вспомнила она и снова гючувствавала небывалую силу. Закрыв глаза, Рена попыталась вспомнить то дерево с узловатыми переплетенными корнями. Она видела сейчас его так ясно, будто стояла рядом и касалась шершавой морщинистой коры. И кафельные узоры Места Назначения предстали перед ее мысленным взором.
— Дерево? — весело переспросила она. — Легче легкого. Я его вижу как живое.
Она вытянула перед собой руки. Крепкие пальцы Коннора сжали ее ладонь. Она снова закрыла глаза и медленно, четко произнесла заклинание перемещения.
Холодная и странная пустота образовалась вокруг нее. Вихрем завертелись горы, покосившаяся скала, снежной пеленой заволокло все пространство… Когда пелена рассеялась, они стояли перед большим раскидистым деревом. То место, где лежал когда-то Коннор, занесло огромным сугробом.
Коннор вдруг опустился под деревом прямо в снег и застыл неподвижно. Дыхание вылетало из него мелкими белыми облачками.
Рена быстро сунула руку в сумку, нащупала голубой Кристалл. Стараясь не обращать внимания на сковавший щеки ледяной холод, онемевшие от пронзительного ветра кончики пальцев, примерзавшие к подошвам ботинок ноги, она поднесла к глазам Кристалл. Вся уйдя в созерцание его глубины, Рена почти сразу увидела в голубом мерцании Коннора, но не застывшего в неподвижности, окоченевшего, а живого, теплого. Ясно, спокойно и приветливо смотрели на нее из голубого мерцания глаза Коннора.
И в то же время она чувствовала его сиюминутное состояние. В ее воображении возникло большое, зеленое, дышащее подспудными соками могучих корней дерево. Накопленный за лето солнечный свет пульсировал в его теле…
«Я вижу дерево? Он дерево!»
И ясно донеслась до нее мысль Коннора:
«Это жи-изнь!..»
«Не-ет!» беззвучно кричала Рена.
И тут же, словно подчиняясь ее безумному порыву, вспыхнуло белое пламя. Оно разливалось волнами. Коннор плыл в этом полыхающем холодном море огней. Рену, казалось, увлекло это огненное течение.
Сколько прошло времени? Рена не ощущала собственного тела, не осознавала себя. Она опускалась все глубже и глубже в пылающую, но не опаляющую пучину. Неясный шепот многих голосов вползал в уши. Бессловесное бормотание сливалось в мелодичную музыку. И в этой мелодии слышался отдаленный грохот рушащихся гор, мягкий плеск бьющих в небо фонтанов и даже удивительно ясно различался приглушенный звон золотистого меркнущего света. Все эти звуки навевали видения великих рек, то плещущих волнами о каменистый берег, то текущих спокойными широкими лентами, превращались в голубое небо, пестрящее стаями птиц, распластывались снежными полями, в которых мелькали, скользили, прыгали, сновали бесчисленные крохотные зверьки.
Но вот песня мира стала постепенно затихать, таять. Огни удалялись, дробились. И разлились удивительная тишина и незыблемый покой.
Рена снова ощутила себя живой и подвижной. Она оторвала взгляд от голубого Кристалла.
