– Вот, возьми. Купи им все, что нужно. Я не выношу, когда люди думают, что я не могу о них позаботиться.
Городок, в который мы пришли, очень маленький, в нем всего одна улица. Но мне он нравится. Люди ходят с магазинными пакетами, улыбаются. А Дороти здесь не нравится. Хозяин бакалейного магазина смотрит на нас из окна, когда мы проходим мимо.
– Думает, поди, что мы бродяги, шаромыжники, – ворчит Дороти.
Мы с девочками не понимаем, что это значит, но по ее тону можно догадаться, что это плохо.
В магазине с одеждой я с порога замечаю то самое пальто, которое мне и нужно. Оно красное, красное, красное! Даже без примерки, просто, видя его на вешалке, я понимаю, какое оно мягкое и теплое. Я подхожу к нему, пока Дороти с двойняшками выбирают что-то в другом конце магазина. Оно не совсем такое, как мое прежнее пальто, которое выбросили. Оно даже лучше, у него есть мягкая, как подушка, желтая подкладка.
Оно мне так нравится, что я надеваю его, быстро застегиваю продолговатые деревянные пуговицы и говорю:
– Мне вот это.
Дороти натягивает на Силвер бордовый пуховик. Она мгновенно оглядывается, услышав мои слова. Когда она видит меня, ее глаза становятся черными и блестящими, как чернила, и я боюсь, что они начнут стекать каплями по ее щекам.
– Нет, только не это.
– Почему не это?
Мне так хочется это пальто, что я возражаю, хотя знаю, как Дороти этого не любит. Но я помню, что теперь она мой враг, поэтому какое мне дело, чего она любит или не любит. Я скрещиваю руки на груди и прижимаю пальто к себе.
– Нет и нет. Потому что нет. Это вообще не то, что нужно. – Дороти подходит ко мне и вытягивает из-за шиворота ярлык с ценой. – К тому же очень дорого.
Дама за прилавком прислушивается к нашему разговору. Она надевает очки, которые висят у нее на золотой цепочке, подходит к нам и тоже смотрит на ярлык.
– Давайте подумаем. Эта модель висит уже довольно долго. Не понимаю почему. Пальто действительно прекрасное. Наверное, дело вкуса. Я готова сделать хорошую скидку. И этим двум девочкам я тоже продам со скидкой, – она указывает на двойняшек, которые стоят в своих пуховиках.
Я улыбаюсь даме, она улыбается мне в ответ. Она немолодая, у нее яркая розовая помада и кожа вся в веснушках. Волосы выкрашены в чудесный золотистый цвет и поблескивают на солнце, которое падает в окно.
– Спасибо вам, – говорю я. Мы нравимся друг другу, в этом нет сомнений.
Но Дороти недовольна тем, что я поблагодарила ее, как будто вопрос уже решен.
– Ну, я не знаю, не знаю… – бормочет она. Даже краснота проступила на ее смуглом лице, такое я впервые вижу.
– В чем дело? Я не хочу быть навязчивой, но не могли бы вы объяснить, что вас останавливает? Это прекрасная покупка, – говорит дама. – И прослужит это пальто гораздо дольше, чем те, – она показывает на пуховики и оборачивается ко мне: – У тебя такой чудесный выговор, детка. Откуда ты приехала?
– Хорошо, мы берем, – внезапно говорит Дороти, и я удивляюсь.
Она вдруг начинает дико спешить, считать деньги еще до того, как дама подходит к прилавку. Она делает это торопливо, совсем не так, как обычно обращается с деньгами – бережно, уважительно. Мне не хочется уходить из этого магазина вообще. Остаться бы здесь навсегда, помогать пожилой даме раскладывать трусики под стеклом на прилавке. Или наряжать вместе с ней мальчиков и девочек с яркими нарисованными лицами, которые стоят в витрине, поправлять им руки-ноги.
Дама-продавщица провожает нас до дверей. Мы выходим на улицу, она стоит на пороге, смотрит на меня и спрашивает:
– У тебя все в порядке, детка?
Дороти хватает меня:
– Все у нее в порядке. Она наша приемная дочь. Мы ее взяли из… Спасибо вам за пальто. Теперь девочкам будет тепло и уютно.
Она тащит нас по улице. Издалека я оглядываюсь еще раз на даму из магазина. Она покачивает золотистой шевелюрой, и мне почему-то кажется, что она пытается выбросить меня из головы, и в какой-то момент ей это удается, и я выпадаю оттуда, выпадаю на землю, а она захлопывает дверь магазина, и колокольчик еле слышен отсюда.
– Хочу есть! – говорит Мелоди.
Дороти останавливается посреди дороги.
– Черт, будь оно все неладно… – говорит она. Мы заходим в кафе с желто-синими пластмассовыми столиками, и Дороти заказывает нам бургеры и молочный коктейль.
– Попробуй только не съешь! – говорит она мне.
Я не отвечаю. Я уже привыкла к тому, что она то милая, то противная. Чаще всего противная. Я жую бургер, смотрю на нее, не говорю ни слова, а мое новое пальто застегнуто на все пуговицы до самой шеи. Я не хочу расставаться с ним никогда.
Когда мы поели, Силвер начала плакать и жаловаться, что у нее никогда не бывает новых вещей. Это потому, что она насмотрелась на витрины магазинов. Видно, что Дороти очень хочется отшлепать ее, но она не может – кругом же люди. Она шипит: «Чтоб я еще… это в последний раз» – и дает нам несколько монет, чтобы мы купили, что захотим. Мы идем в универмаг, где продают всякую всячину, и долго-долго выбираем. Силвер перерыла целые горы игрушек. Я начинаю думать, что Дороти все-таки отшлепает ее прямо тут, у всех на глазах. Наконец, Силвер откладывает набор пластмассовых предметов для куклы – бутылочки, подгузники, крошечный горшок. Мелоди следует ее примеру. Я выбираю несколько открыток. Когда мы выходим из магазина, я прячу их в карман нового пальто.
– Зачем они тебе? – спрашивает Дороти.
– Пошлю папе и Саре, – говорю я.
Дедушка выходит из-за фургона, он возился с мотором. Руки у него в масле, он вытирает гаечный ключ тряпкой.
– Дороти говорит, ты хочешь послать привет домой, дорогая?
Значит, она ему сообщила. Лучше бы Дороти этого не делала, потому что дедушка не любит, когда я завожу разговор про дом. Обычно он говорит что-то вроде: «Есть вещи поважнее, Кармел, о них сейчас нужно думать. Например, о нашей новой жизни».
На этот раз он, как ни странно, говорит:
– Очень хорошая мысль, Кармел. Может, тебе нужна моя помощь?
Я не сразу киваю.
– Давай так поступим. Ты напиши, что хочешь, а я отвезу открытки на почту.
Я раскладываю открытки на кровати. Картинки не то чтобы очень – белки и коты в шляпах. И краска кое-где вылезает за границы рисунка. Но мне и такие сгодятся. Я пишу красивым, аккуратным почерком, а на открытке, которая для папы с Люси, приписываю: «Пожалуйста, приезжайте и заберите меня, если можете». Я заклеиваю конверты, потому что не хочу, чтобы дедушка с Дороти читали. Я отдаю оба послания дедушке, и тут мне приходит мысль:
– А как же они узнают, где я? Я ведь не знаю нашего адреса.
– Не волнуйся, дорогая. Я напишу его на обороте, четко и ясно.
