Но я неправильно истолковала жест Эда — он накрыл мою руку ладонью и вынес вердикт:
— Ты лгунья, эти руки никогда не знали тяжелой работы. Но кем бы ни была, ты спасла мне жизнь, теперь я клянусь служить тебе, пока не верну долг.
На голову будто вылили ушат холодной воды, я отодвинулась, забрала руку и решила больше ему не лгать — нехорошо строить отношения на лжи. Только увидев его, я испытала то же самое чувство — этот мужчина должен быть моим хотя бы ненадолго. А после — не расти трава, только с ним я попытаюсь правильно расставить приоритеты, не надеяться на многое, не слушать обещаний, чтоб потом не мучиться, а вспоминать, лелеять памятью драгоценные денечки.
— Ты прав, Ледаар, я не простолюдинка, а маг — не мой брат. Мы не отца спасаем, а собственные жизни, но направляемся в орден за справедливым судом, тут я не солгала. Спасала я тебя как Эда, которого знала раньше, маг позже узнал в тебе Ледаара Фредерика. Мы не преступники и не замыслили ничего плохого. И мне совсем не надо, чтобы ты мне служил, я освобождаю тебя от этого. Пусть твой долг отныне будет не обязанностью, а доброй волей.
Эд непонимающе уставился на меня и помотал головой, будто перед ним привидение:
— Я сейчас могу встать и уйти?
— Да, — гордо вскинула голову я.
Он протянул мне поводья, спрыгнул и быстрым шагом направился в сосняк, даже не обернувшись и не поблагодарив. С минуту я не знала, что делать. Бежать за ним? Умолять остаться? Ехать дальше? До конца не осмыслив свою потерю, я хлестнула Огника, и он поплелся вперед. Я уставилась на его ярко-рыжую спину, блестящую на солнце, злобно отогнала овода, обругала его. Что это было и как жить дальше, зная, что он ходит под одним солнцем с тобой? Он был так рядом, держал тебя за руку, а ты, дурочка, прогнала его?!
Я сглотнула наворачивающиеся слезы, насторожилась, когда зашелестели кусты впереди, даже Огник занервничал, только подумала, лезть ли за арбалетом, или обойдется, как на тропинку шагнул он, Эд. Высокий, статный, от него до Огника протянулась тень. Улыбку удалось сдержать с трудом. Подволакивая ногу, он доковылял к повозке, кряхтя и кусая губы, снова уселся рядом, смешно расставив длинные ноги в шароварах, какие любили надевать крестьяне на праздники:
— Странная ты. Почему ты расстроилась, когда я ушел? Что тебе с того?
— Можно не отвечать? — Я выдержала его взгляд; н-да, Ледаар намного наглее Эдуарда, наверное, тому причиной его знатное происхождение.
— Согласись, это странно: сначала ты спасаешь меня, рискуя жизнью, потом — расстраиваешься, когда я ухожу. Мне предстоит сопроводить тебя в орден, и все это кажется подозрительным, невольно напрашивается вопрос: почему именно я?
Интересно, а если ему сказать правду? Не поверит, но совесть будет чиста.
— А вдруг я в тебя тайно влюблена?
Он вскинул брови и сморщил лоб, потупился, улыбнулся своим мыслям:
— С первого взгляда?
— А если мы виделись раньше?
Он уставился на меня с интересом, изучил каждую линию лица, попытался вспомнить и сдался:
— Нет, ты яркая, я бы тебя запомнил. Хотя вру, на островах не запомнил бы, там все яркие.
— А если скажу, что встречалась не совсем с тобой, но в то же время это был ты? Не хмурься, я не ведьма, но и без ведьмовства случается много странных вещей, например, повторяющиеся сны или сны-предсказания. — Боковым зрением наблюдая за ним, я продолжила заупокойным голосом: — Но может быть и так, что мы прорвались с Беззаконных земель, и ведьма сказала нам, что только кровь наследника династии Фредерик поможет осуществить нашу темную мессу.
Он хохотнул, погрозил пальцем:
— Хватит меня разыгрывать, сказочница! Я помню этого мага. — Он кивнул назад. — Это хранитель земель, по которым мы едем.
Я поджала губы — стало обидно, что он даже имени моего не назвал! Не посчитал нужным. Будем считать, что он не видел меня на светских приемах.
— Кто ты такая? Как ты сказала, тебя зовут? Ольга. Странное имя, оно настоящее?
— Да, как ты — Эд, так и я — Ольга, только тсс! Даже маг его не знает.
Ледаар приложил руку к лицу, будто бы умывался:
— О, женщины!
— Ничтожество — вам имя, — договорила я. — Хочешь верь, хочешь нет, но правду я один раз сказала — она тебя не устроила. Так что сам виноват.
— Из всего, что слышал, только про сны похоже на правду.
Может, внешне я ему не приглянулась, но мне удалось его заинтриговать!
— Клянусь, что мы не замышляем плохого, и все, что нам нужно — справедливость. Точнее, мне, у мага я попросила защиты. Так что он и тебя тоже опекает.
Не знаю, что со мной произошло, наверное, на Эда выделилась лошадиная порция гормонов радости: я вообще забыла об опасности, даже мухи больше не досаждали. С губ не сходила улыбка, и хотелось одного — сидеть бок о бок с ним, и пусть больше ничего не происходит! Цокает копытами Огник, пахнет сосновой смолой, солнце греет макушку, подмигивает из-за ветвей — и время обтекает нас, ничего нет вовне, пусть себе бегут люди, мы вечно будем беседовать и смеяться, а я — отражаться в зрачках Эда. Пока он смотрит настороженно, но скоро это изменится, я научу его ценить и любить жизнь, открою ее новые грани, а потом мы сбежим на Беззаконные земли…
Стоп! Размечталась! Я стерла с лица улыбку, напомнила себе, что если этот Эд хоть немного напоминает прежнего, то не бросит семью и детей, которых у него может быть больше двух. И здесь ты, Оля, опять в роли захватчицы!
— Меня будут искать, — проговорил Эд. — Лучше спрятаться в повозке.
— Вашу светлость не укачает в нашем тарантасе? — серьезно поинтересовалась я, перетащив слово из привычного лексикона в местный. Эд засмеялся. Как и его двойник, он смеялся заразительно и коротко.
— Как ты сказала? Слово смешное: та-ран-тас! Но если уж ты признала во мне светлость, обращайся ко мне «бэрр» и на «вы».
— Может, не будем титулами мериться? Да, я девушка, но вдруг у меня больше?
Он опять засмеялся, запрокинув голову, схватился за ушибленные ребра, вдохнул-выдохнул.
— Переломов нет? — поинтересовалась я и прикусила язык — Ну, не сильно тебя помяли? Если сильно, надо повязку сделать — не так больно будет. Да-да, я и в эээ… лекарском деле смыслю. Переберешься на ходу или остановиться?
Не дожидаясь ответа, я натянула поводья. Пока Эд перемещал помятое тело в повозку, я решила немного изменить внешность: расчесала волосы на пробор и заплела две косы. Деревенским мое лицо не стало, но в таком наряде и с прической простолюдинки меня не опознают даже те стражники, которые видели вживую.
Эд исчез в салоне нашего кадиллака, и больше я не волновалась за свою жизнь и судьбу спящего Арлито: князь Фредерик присягнул мне! Но здравый смысл иногда просыпался, напоминал, что это дикий и жестокий мир, тут другие правила. Из одного желудя может вырасти и многометровый дуб, и чахлое деревце… Но дуб все равно останется дубом!
