— Нет. Это не то, что нас сможет заинтересовать… — сказал Бондарь и покачал головой, — Здесь написано о двух рыцарях, которые однажды, охраняя Святыни, вышли вдвоем на бой против сотни посланников тьмы…. — Обернувшись, он замолчал.
В каменном зале повисла зловещая пауза. Тамара уже отошла к громилам и встала рядом с ними. Вовка попятился назад и уперся спиной в длинный постамент, на котором стоял один из каменных рыцарей.
— Ну, вот и все, мальчики, — сказала Тамара. — Конечная остановка. Поезд дальше не пойдет, просьба освободить вагоны.
Юра опешил от такого поворота событий. Он нашел сотню объяснений поступку Романа, но понять, зачем это сделала Тамара, он никак не мог. Вовка стоял у ног рыцаря с мечом. Стас, Юра и Бондарь были впереди него шагов на пять.
— Надо же, — проговорил Бондарь, — такая красивая девушка и такая стерва.
Тамара улыбнулась. Длинно и сладко.
— Обычная отговорка мужчин-неудачников, — проговорила она.
— Простите, а в чем смысл отговорки? — ехидно переспросил Стас. Внутри него клокотал вулкан, и он с трудом сдерживал себя.
— В том, что поверили красоте, а она их под монастырь подвела, — пояснила Тамара. — Водопровод Медичи имеет одну очень важную особенность. У него выход там же, где и вход.
Несомненно, Тамара хотела еще что-то сказать, но не успела. Каменные стены подземного зала содрогнулись, и низкий свод возле выхода с грохотом обрушился. Все, кто стоял в этот момент под ним, оказались погребенными под тысячами тонн горной породы. Первым, кто смог что-то сказать — был Вовка.
— Сра-бо-та-ло…
Взрослые все еще продолжали стоять молча и глядеть на груду камней и тучу пыли над недавним реальным воплощением сил зла, с которым они сталкивались последнее время слишком уж регулярно.
— Что сработало? — спросил Стас. Он первым пришел в себя.
— Да мне сосед в самолете рассказывал…. Смешной такой дед…
— Что рассказывал?
— Да сказка какая-то. Типа, легенда. Что если повернуть в сторону каменный башмак копьеносца, то низкий свод над входом в зал обрушится. Только я повернул не у копьеносца, а у рыцаря с мечом.
— Нуф-ф, молодой человек, — выдавил из себя Бондарь, с трудом проглотив ком в горле. — Главное, что обрушилось. И на тех, на кого было нужно. Могу поздравить вас, господа. Вы только что родились второй раз.
Стас подошел к алтарю и молча сел на каменные ступени.
— Ну да, — недовольно буркнул Юра. — Теперь осталось узнать, сколько дней пройдет, пока мы не умрем в первый раз. Тамара правильно сказала. Главное, не забывать одно правило. Что во всем этом чертовом водопроводе выход там же, где и вход. А он завален! Вот с-сука какая! А я ведь в нее чуть не влюбился!
— Юра, — сказал Бондарь, подняв кверху брови. — Такое сказать… мы ведь все-таки в храме.
— Простите. Я не хотел, — виновато сказал Вовка. — Я так испугался, когда эти два шкафа в проходе появились…
Сидя на ступеньке, Стас протянул к Вовке руку. Тот подошел к нему и встал рядом, отряхивая ладони от пыли с башмаков статуи. Но ему явно мешал это сделать перочинный нож. Вовка неуклюже перекладывал его из одной руки в другую. Стас взъерошил мальчику волосы.
— Да нет. Ты все правильно сделал.
— Да уж, конечно, — громко сказал Юра, он явно нервничал. — Куда уж правильней!
Бондарь подошел к алтарю, оглядел свои штаны справа и слева, потом с досадой махнул обеими руками и тоже сел на каменную ступеньку рядом со Стасом.
В день, когда луч одинокий Светила
Осенней Предвестницы лик озарит,
В полдень к подножию Башни Капризной
Вновь будет явлен ковчег неотпетый
Силы Неясной…
— бормотал Григорий Ефимович, глядя прямо перед собой, и медленно хлопая в ладоши, словно отбивая ритм.
— Ведь должен быть еще один выход… — тихо сказал Юра.
Бондарь обвел взглядом стены.
— Свечи и факелы зажгли здесь не более часа назад. Иначе они давно прогорели бы. Значит служители где-то рядом.
— Ну и что… Они могли заходить через тот же вход, что и мы, — мрачно ответил Стас.
— Так что за легенду рассказал тебе смешной дед в самолете? — после небольшой спросил Бондарь. — Только, если можно, поподробней. Ничего не упусти.
— Во-во! Самое время для сказок! — Юра выходил из себя. — Вот сказок нам сейчас только и не хватает! Самое время для сказок!
— Ты куда-то торопишься? — рыкнул Стас. — Можешь идти. Тебя никто не держит!
Юра как будто очнулся от гипноза. Глядя в пол, он тоже подошел к алтарю и сел на ступеньку рядом с Вовкой. Правой рукой он короткими движениями растирал лоб.
— Простите. Это у меня нервное.
Вовка помолчал несколько секунд и принялся пересказывать историю, услышанную в самолете.
— Он говорил, что Водопровод Медичи — грандиозное сооружение. Очень загадочное… В горах проходит несколько километров подземных галерей и ходов. Сейчас это место заброшено, и местные жители не любят туда ходить из-за суеверий. Считается, что там только один вход. Он же и выход. Но мало кто знает, что из этого лабиринта есть еще один ход. Это разлом, он выходит за три километра в сторону от известного входа, возле горы, на которой стоят остатки недоступной Козьей Башни. По легенде, один из крестоносцев бежал со священными реликвиями от преследовавших его осквернителей храмов. Он пробрался в Водопровод Медичи, а там был ход в Подземный Храм, только не настоящий. Лже-храм, понимаете? Он же не мог привести преследователей к хранилищу реликвий, вот и оказался там как в ловушке. И, чтобы спасти его, сам Господь ударом молнии пробил гору, и показал ему выход на свободу. Еще он сказал, что у алтаря есть две статуи рыцарей-крестоносцев. Один с мечом, другой с копьем. Если повернуть в сторону башмак копьеносца, то низкий свод, дальний от алтаря, обвалится.
Вовка замолчал. Его спутники по подземным путешествиям тоже молчали в ожидании продолжения рассказа.
— Все, — сказал Вовка. — Только я повернул башмак у рыцаря с мечом, а не с копьем.
— Какая разница, — сказал Стас. — Дед мог перепутать детали. Надо искать разлом.
Стас поднялся и окинул стены зала взглядом. Ничего приметного в глаза не бросилось. Он вынул из ближайшей бронзовой подставки факел и повернулся лицом к алтарю.
— Ну что же, — вздохнул он. — Если нет точных данных для поиска, начнем как всегда. Слева направо.
Стас подошел к тому месту, где смыкались левая боковая и задняя храмовые стены. Он всматривался в трещинки, выщерблины и углубления. Торопиться было незачем. Десятилетие археологических поисков приучили терпеливо выполнять кропотливую работу. Не обращая большого внимания на то, сколько лет прошло с начала поисков.
