Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
Адвокат приподнял брови, потом кивнул и стал разглядывать корешки книг на застекленных полках. Редси, облегченно переведя дух, опустился на подлокотник прочного кожаного кресла и взял со столика спортивный журнал.
На лужайке перед библиотекой двое молодых людей, пятнадцатилетний паренек и двадцатилетняя девушка, продолжали играть в теннис. В высокие, от пола, открытые окна влетали их звонкие голоса и звуки ударов ракетками по новому мячику. Окна, часть теннисной сетки, угол зеленой лужайки и порой сами фигуры игроков в белом отражались в стеклянных дверцах книжного шкафа, будто привлекшего внимание Теодора Грейлинга. В действительности же адвоката не занимали сейчас ни книги на полках, ни отражения в стекле. Слишком уж озадачило его известие, сообщенное молодым человеком, восседавшим на толстом подлокотнике кресла. Минут пять пошевелив мозгами и ни до чего не додумавшись, он отвернулся от книжного шкафа так внезапно, что испуганный молодой человек уронил на пол свой иллюстрированный спортивный еженедельник и спросил с непривычной для него резкостью:
– Вам известно, что ваш кузен пригласил сюда на несколько недель викария для инвентаризации всего этого, – он обвел рукой великолепную библиотеку, – и для рекомендаций по гербарию альпийской флоры?
Джим Редси разинул от изумления рот, попытался ответить, но не нашел слов. Он побледнел, стал заикаться и для выигрыша времени нагнулся за упавшим журналом. Положив его с излишней тщательностью строго посередине столика, облизнул губы, вытер вспотевшие ладони о свои брюки-гольф и предпринял еще одну попытку объясниться:
– Нет, я не знал об их приезде, то есть о его… Как вам известно, то есть неизвестно… я пробуду здесь только до тех пор, пока меня не вызовут на работу. Мне обещали место в Мексике. Неизвестно, что это за работа, наверное, что-то связанное с лошадьми и с кучей подчиненных… Мне не терпится туда попасть. Я оставил свои вещи в Лондоне, а тут коротаю время, пока не получу вызов. Конечно, Сетлей молодец, что поселил меня здесь, хотя мы с ним были почти незнакомы. Наши с ним матушки не очень ладили. Они были близнецами, и моя мать всегда считала, что тетя Поппи, его мать, сыграла с ней нехорошую шутку, родившись часа на два раньше ее. По праву первородства тетушка получила после смерти их папаши почти все – дом и другую собственность, а моей матери досталась мелочь, какая-то нищенская тысяча фунтов. Конечно, тысяча фунтов – неплохие денежки, но мою мать тоже можно понять. В конце концов, когда чего-то ожидаешь, а получаешь совсем не то, сильно огорчаешься. У нее всегда было ощущение, что с ней обошлись несправедливо. Полагаю, вам известно, что третейский судья отклонил иск. Мать не уставала судиться и не прощала тете Поппи решения суда. Дурацкое имя – тетя Поппи! Оно меня всегда удивляло. Звучит как сценический псевдоним в варьете! Не очень-то пристойное имечко, вы меня понимаете? Правда, мою тетю Поппи нельзя было назвать непристойной, – с сожалением заключил он.
– В самом деле, – рассеянно пробормотал адвокат. – Знаете, внезапное отплытие вашего кузена в Америку привело меня в полную растерянность, – продолжил он, торопясь вернуться к главной теме. – Без предупреждения, заметьте! Это совершенно не похоже на Руперта Сетлея! Я знаком с ним уже много лет и не могу поверить, чтобы он взял и отправился в Америку вот так, без предупреждения.
Джим Редси мысленно был с ним заодно. Он представил Руперта Сетлея – малопримечательного смешливого толстяка, всякий раз слишком хорошо одетого, переевшего, самодовольного. Руперт Сетлей был презренным щеголем, тщательно обдумывавшим каждое свое словечко, не говоря о каждом поступке. Трудно поверить, что такой человек рванул в Америку вот так, вдруг. Сказать «трудно» – ничего не сказать, поправил себя Джим Редси, стремившийся к беспристрастности. Невозможно! В Руперте Сетлее было пять футов семь с четвертью дюймов, считая носки – неподходящий рост для подобных порывистых поступков.
– Что могло заставить вашего кузена сорваться с места? – сурово спросил адвокат, нарушив ход мыслей Редси. – Каков был мотив?
Джим неуверенно улыбнулся. Адвокат заметил, как растерянно он шевелит пальцами.
– Мотив? – Словечко резануло слух Джима, как зловещее. – В каком смысле мотив?
Прежде чем адвокат успел ответить, звуки за сценой, как выражаются в театре, оповестили о приближении единственной родственницы Джима. Важно было то, что Джим впервые за всю свою жизнь был рад ее появлению. Еще из двери библиотеки она капризно потребовала чаю.
Миссис Брайс Харрингей была, что называется, роскошной женщиной: рослой, крупной, энергичной. Ввиду своего родства с отсутствующим Рупертом Сетлеем она без стеснения требовала от него гостеприимства, вторгалась в его дом, требовала, чтобы ей прислуживали его слуги, возили его машины, чтобы еда в его доме соответствовала ее вкусам. Так происходило лето за летом с удручающей регулярностью. Руперт ненавидел ее от всей души, Джим тоже. Это было единственной связующей нитью между двумя этими совершенно несхожими натурами. В чем сходились двоюродные братья, так это в том, что любой компании, даже самой веселой, категорически противопоказано присутствие их тетки. И наоборот, оба были готовы терпеть любую скуку, проявлять полную покладистость, лишь бы ее не было рядом. Они сходились также в том, что ее поведение на людях совсем немного недотягивает до безумства сумасшедшей, уверенной, что она воплощает собой гибрид Лорелей Ли и царицы Савской. Если бы Джиму предоставили выбор между чумой и беседой с тетей Констанс, то он без размышлений выбрал бы чуму вместе со всеми неприятностями.
Миссис Брайс Харрингей неизменно сопровождал в ее набегах на Мэнор-Хаус сын Обри, приятный умный мальчик, и шпицы Мария и Антуанетта, которых тоже можно было бы назвать приятными и умными, если бы не то неистовство, с каким их нежила хозяйка и с каким их сторонились чужие люди. От злобного тявканья Марии и Антуанетты никому не было житья, а тут еще их склонность к воровству! Джим Редси не знал толком, распространяется ли его ненависть к тетушке Констанс на ее собачонок или он не выносит шпицев даже сильнее их хозяйки. Когда выпадало свободное время, Джим Редси был не прочь поломать голову над данной проблемой. Джим был тугодумом.
На сей раз тетушка предстала перед ним без тявкающего сопровождения. Потребовав чаю, она опустила свои сто восемьдесят с лишним фунтов богоподобной плоти в удобное кресло, грациозно расправила воздушные, но обильные одеяния, скромно сложила руки на коленях, выпрямила спину, осуждающе уставилась на Джима Редси и ядовито осведомилась:
– Что такое, Джеймс?
– Разрешите вам представить: мистер Теодор Грейлинг, – пролепетал Джим, избегая ее взгляда василиска.
– Я уже давно знакома с мистером Грейлингом, – холодно заметила тетушка и ослепительно улыбнулась адвокату семейства, демонстрируя мастерство своего дантиста. – Ты мог бы сам об этом догадаться. – Племянника она не сочла нужным слепить улыбкой.
– Конечно, тетя Констанс, – взволнованно отозвался Джим.
– Но для этого, – продолжила она, – нужно обладать разумом хотя бы летучей мыши. Тебе, конечно, до этого далеко. А теперь послушай меня: я сделала пугающее открытие!
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 108
