Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
Вопрос был странным, если не откровенно глупым, но ничего лучше в голову не пришло.
— На что обращать внимание… — Ханжонков ненадолго задумался. — Прежде всего, Вера Васильевна, не пытайтесь ничего изображать или показывать. Живите своей ролью.
Примерно то же самое Вера слышала и от тети Лены. Не играть, а жить и так далее. Выждав с минуту, она притворилась, что ей стало дурно.
— Не хватает воздуха. — Виноватая улыбка, глубокий вдох. — Должно быть… волнуюсь… Прошу вас… воды…
Когда Ханжонков подал ей стакан, она подалась вперед, так, что едва не уткнулась носом в его руку и сделала особенно глубокий вдох. Рука Ханжонкова пахла табаком и немного ирисом. Впрочем, ирисом пахла не рука, а шарф, который Вера получила от Наины. Так-то уже принюхалась и не замечала, а при глубоком вдохе почувствовала.
Заодно Вера успела рассмотреть темно-серые брюки Ханжонкова, которые были целыми и без каких-либо пятен. Но брюки не следовало считать доказательством, потому что их и сменить недолго. Запах — вот главная улика.
Сказав, что ей срочно нужно на воздух, Вера вышла в коридор. Теперь ей надо было отыскать Мусинского и Бачманова. И вскоре уже пора появиться Немысскому. Со времени звонка, если верить часам, прошло уже тридцать пять минут. Заржицкому пора было в Малый павильон на съемки, но он то ли забыл об этом, то ли решил позволить себе немного опоздать.
Если Мусинского не было в Большом павильоне, то он, вероятнее всего, мог находиться в мастерской Алтунина, находившейся в нижнем этаже. Найти предлог для того, чтобы пройти туда вместе с Заржицким (одна бы Вера ни за что не решилась), было невозможно. Она решила заглянуть к Бачманову и убедиться в том, что от него не пахнет миндальным мылом и что он не хромает, а затем снова подняться в Большой павильон или же пройти с Заржицким в Малый и ждать там приезда Немысского. Ротмистр непременно поставит кого-то из сотрудников у входа, так что Мусинский никуда не денется. Если раньше не сбежит. Ну а если и сбежит — не беда, все равно далеко убежать ему вряд ли дадут. Ловить не трудно, если знать, кого надо ловить.
Из бачмановского кабинета навстречу Вере и ее спутнику вышел Сиверский. Увидев Заржицкого, остановился, достал часы и щелкнул крышкой. Заржицкий, поняв намек, извинился перед Верой и поспешил в павильон. Сиверский пошел по коридору следом за ним. Вера немного засомневалась, стоит заходить к Бачманову одной или нет (кто на молоке обжегся, тот, как известно, и на воду дует), но ее колебания разрешил выглянувший из кабинета Иван Васильевич.
— Вы ко мне? — спросил он, радушно улыбаясь и распахивая дверь шире. — Заходите. Покажу вам полученную сегодня коллекцию минералов, которую еле-еле удалось выпросить на две недели у скряг из Геологического комитета! Это будет цветная картина — каждый кадр мы раскрасим вручную, стараясь при этом достичь как можно более полного соответствия естественным цветам.
Возле письменного стола громоздились друг на дружке несколько больших, вытянутых в длину деревянных ящиков. Крышка, снятая с верхнего из них, была приставлена к столу. Вере бросились в глаза торчащие наружу гвозди. На столе на стопке бумаг лежали молоток и еще один инструмент, названия которого она точно не знала — не то долото, не то стамеска. На полу, вокруг ящиков, просыпалось немного стружки.
Вера подошла к ящикам, намереваясь заглянуть в верхний, но Бачманов остановил ее.
— Садитесь сюда, к окну, — сказал он, переставляя стул почти вплотную к крайнему слева подоконнику. — Минералами надо любоваться на свету, они играют не хуже бриллиантов.
Вера, мысли которой вращались вокруг миндального мыла, обратила внимание на латунный умывальник в углу кабинета. Раньше она умывальника не замечала за ненадобностью, тем более что его заслонял книжный шкаф. А сейчас, подойдя к окну, заметила. И еще заметила справа от него маленькую полочку, на которой стояла серебряная мыльница необычной формы, — не корытце, а листочек с загнутыми кверху краями. Невозможно было удержаться от того, чтобы не рассмотреть мыльницу вблизи.
— Ах, какая прелесть! — воскликнула Вера, склоняясь над полочкой. — Обожаю такие милые без…
Мыло, лежащее в мыльнице, пахло миндалем и имело бледно-желтый цвет, такой, какой обычно бывает у миндального мыла.
«Он?! — ужаснулась Вера не столько тому, что оказалась один на один с убийцей, сколько тому, что им оказался Бачманов. — Не может быть!!! Он же… он же совсем не хромает!»
Резко обернувшись, она встретилась взглядом с Бачмановым и поняла, что не ошиблась. Бачманов нисколько не изменился в лице, даже продолжал улыбаться, но смотрел на Веру совершенно иначе — холодно, строго и, как показалось ей, деловито, словно прикидывал, что ему делать с Верой. Больше всего поразили Веру его зрачки, сузившиеся до размера булавочной головки.
— Дрянь!
Левая рука Бачманова скользнула в карман пиджака, а правая потянулась к Вере.
Если бы у нее сейчас был в руках револьвер, то она не колеблясь выстрелила бы в Бачманова и стреляла бы до тех пор, пока не кончились патроны. Вера поняла, что смогла бы. И рука не дрогнула бы, разве что самую чуточку. Когда речь идет о жизни и смерти, сантименты отходят на задний план.
Спасение было за дверью, но между дверью и Верой стоял Бачманов. Смертный страх не парализовал молодую женщину, а, напротив, придал ей сил и обострил ум. За неимением другого оружия пришлось воспользоваться тем, что было под рукой, то есть сумкой. Швырнув ее в лицо Ивану Васильевичу, Вера метнулась в сторону, не к двери, как мог бы ожидать он, а к окну. Маневр удался — Бачманов инстинктивно бросился вперед, но руки его схватили пустоту. Пока он оборачивался, Вера уже была возле двери. Нажать на ручку, толкнуть — и она спасена. Черт! Дверь открывается внутрь! Не толкать, а тянуть на себя! Скорее! Скорее!
— А-а-а-а-а! — изо всех сил завопила Вера, когда Бачманов схватил ее за руку выше локтя и рывком развернул на себя.
Она замахнулась свободной левой рукой, но противник проворно перехватил и ее. Руки у него были сильными — не вырваться. Не обращая внимания на крики Веры, Бачманов потянул ее в глубь кабинета, а ногой попытался закрыть дверь. То ли он настолько озверел, что не боялся, что на шум набегут люди, то ли у него имелся в запасе какой-то особо коварный план, благодаря которому он, расправившись с Верой, смог бы выйти сухим из воды.
Совершив несколько безумных па (один тащил, другая упиралась), они оказались возле ящиков с минералами. Когда Бачманов повернулся к ним спиной, Вера собрала последние силы и резко изменила тактику. Вместо того чтобы упираться и тянуть назад, ринулась вперед, в том направлении, куда ее тащил Бачманов. Бачманов упал спиной на ящики, разваливая их. Падая, он выпустил левую руку Веры. Левая рука — не совсем то, что правая, но Вера сумела, точнее, успела схватить со стола молоток и с размаху ударить Бачманова по голове. Ожидала услышать хруст костей, потому что молоток был увесистым и удар получился сильным, но хруста не было — только стук. Иван Васильевич коротко всхлипнул, закрыл глаза и обмяк. Выронив молоток, Вера бросилась к дверям. Снова открыла их, выскочила в коридор и едва не лишилась чувств от радости, увидев Немысского. Там были еще какие-то люди, но Вера видела только его. Возможно, потому, что он единственный был в форме и выделялся этим на фоне остальных, как снегирь среди грачей.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
