Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
– Ну, дедуля! Ну, змей! Ну, сволочь! – не могу я сдержать эмоции, заливаясь злой краской.
– Генерал заявил мне: он, мол, подозревает, что это приглашение на юбилей за город – неспроста, и именно там ты попытаешься его убить. Моя задача была – не дать тебе осуществить свои планы.
– Вот даже как! Да уж… Представляю, что ты обо мне думал, когда мы только встретились!
– Честно говоря, впервые тебя увидев, я сразу засомневался, что ты способна на убийство. – И тут же сыщик расплывается в лукавой улыбке, уже еле различимой в незаметно подкравшихся за разговорами сумерках, затопивших спальню. – Правда, затем ты на время заставила меня изменить свое мнение своими уж очень обширными познаниями в химии.
– Ну почему я не пошла учиться в кулинарный техникум! – восклицаю я в притворном отчаянии.
Мы оба прыскаем от смеха. Я смотрю в его глаза и, хотя не вижу из-за темноты скачущих в каре-зеленом омуте чертиков, знаю – они там. И во мне словно открывается какая-то дверца. Я впервые за долгое время беззаботно хохочу. От смеха я сначала сгибаюсь пополам, а затем падаю навзничь на постель.
Антон сперва хохочет вместе со мной. Но вдруг смех его обрывается. Он замирает, быстрым движением перекатывается на кровати и нависает надо мной темной громадой. Несколько мгновений он смотрит на меня сверху вниз, опершись на вытянутые руки. Я скорее чувствую, чем вижу, его взгляд, буквально опаляющий меня, жадно обегающий мое лицо и тело. В наступившей тишине я отчетливо слышу его участившееся дыхание и громкий стук собственного сердца. Медленно, очень медленно, словно давая мне возможность остановить его в любой момент, Антон опускается рядом и нежно целует меня…
Глава 37
Я открываю глаза, разбуженная солнечным зайчиком – он дополз до моего лица, отраженный створкой трельяжа.
В комнате я одна.
Сладко потягиваюсь, уже привычно охая от синяков и ушибов, откидываю растрепанные волосы с лица и только тут замечаю, что абсолютно раздета. Воспоминания о прошедшей ночи вспыхивают в мозгу одновременно щемящей сладостью и тяжелым укором. Мама дорогая!.. Так я вчера… Так мы вчера… О!..
На этом «О!» мои мысли окончательно застопоривает. Но тут открывается дверь и на пороге появляется Антон. Он уже умыт, побрит, благоухает одеколоном и щеголяет свежей рубашкой. На фоне его свежести я еще острее ощущаю свои нечищеные зубы и заспанное лицо. В руках Городецкий держит поднос, на котором стоят тарелки и стаканы. От подноса умопомрачительно пахнет яичницей – и когда я только успела так проголодаться?
Сыщик, ослепительно улыбнувшись, входит в комнату, пока я лихорадочно пытаюсь завернуть голые плечи в одеяло, ставит поднос на прикроватную тумбочку и, как ни в чем не бывало, целует меня в нос:
– А вот и завтрак!
Я не знаю, куда деть глаза. Господи, как стыдно! Как ему объяснить?.. Но он должен знать…
– Э-э-э… Антон… Ну… Ты не думай, что я… такая… Я раньше никогда… ммм… не изменяла мужу…
Детектив улыбается еще шире, склоняется ко мне и, бесцеремонно, но ласково потершись щекой о мою щеку, весело отвечает:
– Думаешь, по тебе это не заметно? Эх ты, Ленка-больная коленка!
Но видя, что я по-прежнему воспринимаю все исключительно серьезно, он обнимает меня за плечи и целует в висок:
– Перестань себя казнить. Мы с тобой взрослые люди. И с мужем ты, насколько я помню, собралась разводиться.
Вспомнив про Карена, я ужасаюсь:
– Он же наверняка всё слышал. И Фрося… Мы вчера так громко…
Городецкий снова поддразнивает меня:
– А не поздновато ли ты застеснялась? – и, видя, что у меня начинают от ужаса расширяться глаза, успокаивает. – Да ладно, не переживай. Мы с тобой в доме одни-одинёшеньки со вчерашнего вечера. Ефросинья Матвеевна не пожелала бросить своего генерала, даже мертвого: так и поехала на труповозке, чтобы проводить тело хозяина до морга. Сказала ее не ждать: она собиралась заночевать в городе у сестры и вернуться не раньше обеда.
– А Карен?
– Едва его после допроса отпустили оперативники, он поспешил оседлать свою «Ауди» и смотаться отсюда – только пятки засверкали.
– Куда?
– Не знаю, я его не спрашивал.
– Кстати, забыла тебя вчера спросить: ты зачем закрыл Карена в кладовке и не выпустил, когда уже почти наверняка знал, что он не виноват в отравлениях?
Кошачьи глаза, только что ласково и игриво смотревшие на меня, на мгновение жестко вспыхивают:
– Это была моя маленькая месть за то, как он обошелся с тобой.
– Да черт с ним, – устало произношу я.
Антон усмехается:
– Он сам себя наказал своей жадностью. Сделал сразу две ставки: одну на «красное», а другую на «черное». Знал ведь прекрасно: по законам рулетки не могут и та, и другая выиграть одновременно. Он всё метался: жена, вроде, назначена наследницей целого состояния – но кто знает, сколько еще протянет Дед, а Мария виделась ему и так уже очень богатой женщиной, вот только чтобы заполучить ее, надо рискнуть и порвать с женой. Вот он и запутался окончательно в этой дилемме…
– Я рада, что он хотя бы не оказался убийцей. Мне было бы нелегко смириться с мыслью, что человек, с которым я прожила столько лет, способен на такое преступление… Спасибо тебе, что нашел настоящих виновных.
– Знаешь, на тот момент, когда генерал меня только-только нанял, я в глубине души вообще полагал, что затевающееся убийство – просто плод фантазий этого глубоко пожилого человека. Думал, прокачусь за город, подышу свежим воздухом, отдохну немного от суеты. А в результате четыре трупа, да еще один из них с иностранным подданством, – Городецкий запускает пятерню в свои густые волосы и ерошит их. – М-да-а-а… Ситуация, однако…
– Как же это дело со столькими смертями собираются «спустить на тормозах»? – удивляюсь я.
– Понятия не имею, – отвечает детектив. – Скорее всего, эксперты снова напишут какую-нибудь ерунду: например, отравление бледной поганкой. Якобы Виноградовы сперва по глупости не тех грибочков собрали, потом нажарили их с картошечкой, навернули всем семейством и приказали долго жить… Да что им: трудно, что ли, что-то подобное написать? Бумага – она всё стерпит.
Я вспоминаю человека с рыбьими глазами, который последним видел моего деда живым. Такой запросто «надавит» на экспертов.
– С другой стороны, – философски произносит Антон, – в таком подходе есть и хорошая сторона. Если не будет заведено уголовное дело, тебе не придется бегать на многочисленные допросы, да и с принятием наследства всё пройдет без сучка и задоринки.
От этих слов я спохватываюсь: а ведь мне после смерти Деда ни разу и в голову не пришло, что теперь я законная наследница заветной квартиры и прочего генеральского добра!
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 60
