Когда Зверев пил, его кадык выписывал сложную траекторию. — Это я вам рассказал кое-что о структуре… Но вы хотели узнать о ком-то конкретно? — спросил Зверев после закусывания.
— Да-да, — кивнул Степаненко. — О господине хорошем Рогожцеве Андрее Федоровиче.
— А кто это?
— Темнить не буду. Это нынешний мэр города Арсеньевска, — доверительно проговорил Степаненко.
Зверев закрыл глаза, стал вспоминать. Яблоки глаз бегали под кожей век.
— Нет, не припомню, — сокрушенно вздохнул он.
— Если вы разрешите мне нанести визит Ар-таханову в его уединении, я бы напрямую спросил его об этом, — почти равнодушно проговорил Степаненко.
Зверев бросил быстрый взгляд на Максима:
— А ты, майор, хитрец. Я готов ответить на любой твой вопрос. Подготовиться и ответить. Но пускать тебя к Артаханову не намерен.
— Не намерены? А если будет предписание… — Степаненко указал большим пальцем правой руки в потолок, — сверху?
— Ну, с разрешения вышестоящего — пожалуйста. Э-э, майор, чехарда какая-то пошла, — следователя слегка развезло, но он держался. — Раньше служишь-служишь и знаешь, когда и через сколько лет кто где будет сидеть. А теперь — прыгают как блохи. Они все, — следователь тоже ткнул пальцем в потолок, — из замов и управделами администрации Президента вскакивают в кресла то секретарей СБ, то в директорские кресла…
— Это который нынешний? — улыбнулся Степаненко.
— Который нынешний. Он секретарь Совбеза и директор ФСБ, — хитро улыбнулся Зверев. — Вот от него-то писульку ты и принеси. Чтобы мне потом боком этот твой визит к Артаханову не вылез. Нет-нет, прыткие в вашем ведомстве ребята. Того и гляди, нынешний в премьер-министры угодит. Надо же!
— Ваш уже угодил, — произнес Степаненко, намекая на Степашина. Зверев не сдержал улыбку.
— Ну тогда давай за это и чокнемся, — предложил он.
Они выпили.
«Зверев хочет подстраховаться и посылает меня к Путину, — подумал Степаненко. — Это хорошо, от Путина предписание я как-нибудь достану…»
Владимира Путина Степаненко знал как облупленного — когда-то давным-давно на занятиях каратэ были спарринг-партнерами. Потом их пути-дорожки разошлись. Путин был старше
Степаненко, имел тягу к администрированию, управлению. Обладал большой амбициозностью. Почему такому и не карабкаться вверх по карьерной лестнице? Тем более, если есть поддержка. Это только им, таким, как Степаненко, подставлять головы под чугунные кулаки братвы, брать шпионов, вырывать «заблудшие» души из лап сектантов.
Впрочем, к Путину тоже еще надо добраться. В последнее время шеф ФСБ вертелся, как волчок. Причем только в самых верхах, где-то возле Президента.
— Хорошо, — сказал Степаненко Звереву, подымаясь. — На днях у вас такая бумага будет.
— Ты уж извини, — полковник тоже встал и развел руками. — Дружба дружбой, служба службой.
Глава XXXII. Маленькие подвижкиНесколько дней ушло на то, чтобы дозвониться до Путина. Степаненко без конца напоминал помощникам, чтобы те сообщили директору ФСБ, что звонил майор Степаненко, что есть разговор на два слова.
— Кто вы такой, Степаненко? — спрашивали у него помощники. — Из какого отдела? Кто ваш начальник? Почему напрямую? У вас план, а у нас расписание, нет ни одной свободной минуты… А тут какой-то Степаненко.
— Владимир Владимирович знает. Просто назовите мою фамилию — Лев-чен-ко! — с просительными нотками говорил в трубку Максим. —
Из управления по борьбе с религиозными сектами экстремистского толка.
— Вам назначено? Эта встреча по плану? — слышался шелест бумаги. — Ваше управление отчитывается через месяц, что за чехарда?! У вас что, начальник в отпуске?
— Нет, но вы сообщите… Лев-чен-ко моя фамилия.
С Путиным Степаненко перестал поддерживать знакомство еще до назначения его на должность директора ФСБ. Но когда его представили Путину уже как директору в качестве лучшего специалиста управления, не однажды глубоко внедрявшегося в ту или иную тоталитарную секту, Путин дружески улыбнулся и обнял его, назвав при этом «старым приятелем», а впоследствии ставил Степаненко в пример остальным, как профессионала высочайшего класса, хотя сам Степаненко таковым себя не считал.
Конечно, Максим был доволен подобными отношениями и никогда не злоупотреблял доверием.
И вот, кажется, пробил час, когда можно было и побеспокоить «старого приятеля».
В конце концов Максим так надоел помощникам и секретарям, что те уже не поднимали трубки, и ему повезло — в наушнике неожиданно раздался голос самого Владимира Владимировича. Степаненко быстро назвался.
— А, майор, специалист по сектам. Ты так позвонил или по делу?
— И так, и по делу. Как ваши дочки?
— Растут, — устало ответил Путин. — Давай лучше сразу к делу.
— Мне нужно встретиться с Артахановым.
— Артахановым? Это который по банкам?! В чем дело?
— МВД его некоторым образом опекает. Не дают встретиться…
— С Артахановым? Он что, ваххабит, что ли?
— Да нет, — ответил Степаненко и в двух словах обрисовал ситуацию. Рассказал о насильственной смерти Колешки — друге детства, о научном коллективе, который рассекретили, и что в региональном управлении ФСБ не посчитали нужным иметь за многолетними разработками этого коллектива соответствующий контроль. В результате — снова смерть. На этот раз коммерсанта…
Путин хмыкнул.
— Кто этим занимается?
Это был вопрос, которого Степаненко боялся больше всего. Ответ на него невозможно было ни придумать заранее, ни опустить — надо было говорить правду. Но две секунды молчания Путин расценил по-своему.
— Я понимаю, — сказал он, — что сама по себе ФСБ системообразующая структура, которая при помощи спецсил и спецсредств изнутри контролирует практически все силовые ведомства, в том числе и саму себя…
— Да-да, — быстро согласился Степаненко. Он сообразил, что Путин думает, что он, Степаненко, собирается кого-то «подсидеть».
— Чем я могу помочь? — спросил Путин. — Ведь основная задача моей… нашей спецслужбы обеспечивать достоверной информацией свое политическое руководство. Этим обеспечиваются национальные интересы страны.
Путин был в своем амплуа — говорил общими и вполне обтекаемыми фразами.
— Владимир Владимирович, речь идет именно об этих самых национальных интересах, — скрывая вздох, произнес Степаненко.
— Что же конкретно я могу сделать для тебя?
— Нужно предписание в МВД о допуске к подследственному Артаханову.
— Зайдешь в секретариат, я подпишу.
