Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
На Западе «миф Грозного» обычно завершался большими планами военной интервенции в Московию — чтобы «освободить народ, ставший жертвой тирана». Эти планы замечательны и местами остроумны (гораздо красочнее планов Гитлера, хотя и очень похожи). В одной из программ предусмотрен такой хитрый ход: в оккупированной России повсюду должны строиться каменные немецкие церкви, а для московитов — только деревянные. Они быстро сгниют, московитам придется ходить в каменные немецкие, и так они незаметно для себя сменят религию.
Посмотреть на наших русофобов из числа реформаторов — какие тупые они ученики.
ВОЙНА ПРОТИВ САМОСОЗНАНИЯ НАРОДА
Во второй половине XX века русский народ существовал как ядро советского народа. Это факт, хотя и неприятный для наших «белых» патриотов. Когда с середины 70-х годов была начата программа, направленная на демонтаж советского народа, наше общество в целом, включая все его защитные системы, восприняло это как буржуазную пропаганду, с которой, конечно же, без труда справятся ведомство Суслова и КГБ.
Не справились. В момент смены поколений была предпринята форсированная операция. Демонтаж народа проводился целенаправленно и с применением сильных технологий. Предполагалось, что в ходе реформ удастся создать новый народ, с иными качествами («новые русские» или, как теперь говорят, «средний класс»). Это и был бы демос, который должен был получить всю власть и собственность. Ведь демократия — это власть демоса, а гражданское общество — «республика собственников»! «Старые русские» («совки»), утратив статус народа, были бы переведены в разряд охлоса, лишенного собственности и прав.
Выполнение этой программы свелось к холодной гражданской войне против «старых русских». «Новые русские» были все это время вблизи от рычагов власти. Против большинства населения (старого народа) применялись средства информационно-психологической и экономической войны.
Экономическая война внешне выразилась в лишении народа его общественной собственности («приватизация» земли и промышленности), а также личных сбережений. Это привело к кризису народного хозяйства и утрате социального статуса огромными массами рабочих, технического персонала и квалифицированных работников села. Резкое обеднение привело к изменению образа жизни (типа потребления, профиля потребностей, доступа к образованию и здравоохранению, характера жизненных планов). Это означало глубокое изменение в материальной культуре народа и разрушало его мировоззренческое ядро.
Воздействие на массовое сознание в информационно-психологической войне имело целью непосредственное разрушение культурного ядра народа. Был произведен демонтаж исторической памяти, причем на очень большую глубину, опорочены или осмеяны символы, скреплявшие национальное самосознание, в людях разжигалось антигосударственное чувство, неприязнь к главным институтам государства — власти, армии, школе, даже Академии наук.
Дееспособного «нового народа» реформаторы создать не смогли, но в результате экономической и информационно-психологической войн была размонтирована «центральная матрица» мировоззрения, население утратило целостную систему ценностных координат. К 1991 г. советский народ был в большой степени «рассыпан» — осталась масса людей, не обладающих надличностным сознанием и коллективной волей. Эта масса людей утратила связную картину мира и способность к логическому мышлению, выявлению причинно-следственных связей.
Самый сильный удар приняли русские. В этом состоянии у них отсутствует ряд качеств, необходимых для выработки проекта и для организации действий в защиту хотя бы своего права на жизнь. Можно говорить, что народ болен и лишен дееспособности, как бывает ее лишен больной человек, который еще вчера был зорким, сильным и энергичным. Восстановление связности народа и его системных качеств требует изучения опыта нашей национальной катастрофы.
Культурная травма
Цель информационно-психологической войны — нанести народу тяжелую культурную травму. Ее определяют как «насильственное, неожиданное, репрессивное внедрение ценностей, остро противоречащих традиционным обычаям и ценностным шкалам», как разрушение культурного времени-пространства (М.М. Бахтин называл такие культурные травмы «временем гибели богов»). Теория культурной травмы возникла именно при анализе операций разрушения национальной идентичности.
Культурная травма — это средство войны, а не реформы. В определении понятия реформа сказано, что она «не может попирать человеческую природу и противоречить ее базовым инстинктам». Человеческая природа каждого народа — это укорененные в подсознании ценности, которые уже не требуется осознавать, поскольку они стали казаться «естественными». Изменения в жизни русских в 90-е годы именно попирали эту «природу» и противоречили «базовым инстинктам» подавляющего большинства народа.
Многие народы пережили культурные травмы, и это надолго определяло их судьбу. Типичный случай — русская Смута начала XVII в. Тогда же в обиход вошли понятия, точно соответствующие сути современной теории (например, слово чужебесие как смертельно опасное для народа внедрение чужих нравов и порядков).
Культурная травма, нанесенная нашему народу, в начале 90-х годов привела к культурному шоку. Он вызвал тяжелый душевный разлад у большинства граждан. Тогда 70 % опрошенных относили себя к категории «людей без будущего».
В силу инерции народной коллективной памяти, сохранившей образ Великой Отечественной войны 1941–1945 гг., мы понимаем слова информационно-психологическая война как метафору. Это, мол, не война, а борьба идей и образов. В действительности речь идет о настоящей войне, которая уже более полувека считается особым видом боевых действий и которая была важнейшим типом всей совокупности операций холодной войны против СССР.
В американском руководстве по психологической войне (1964) говорится, что цель такой войны — «подрыв политической и социальной структуры страны-объекта до такой степени деградации национального сознания, что государство становится не способным к сопротивлению». Как пишет французский специалист, с конца 60-х годов «ЦРУ вышло за рамки обычного шпионажа, где, впрочем, не достигло больших результатов, для того чтобы начать действительно современную психологическую войну».
Уже один из первых теоретиков информационной войны Г. Лассуэлл в своей «Энциклопедии социальных наук» (1934) отметил важную черту психологической войны — она «действует в направлении разрыва уз традиционного социального порядка». Национальность и является главным выражением «традиционного социального порядка» народа. А главным смыслом «уз» этого порядка является соединение людей в народ. Их и разрывает психологическая война.
В начале 70-х годов советологи США, опираясь на достижения современной этнологии, пришли к выводу, что мировоззренческий кризис, вызванный быстрой модернизацией и урбанизацией советского общества, а также сложность сложившейся в Российской империи и сохраненной в СССР конструкции межэтнического общежития оказываются наиболее уязвимыми точками советской государственности. Главным направлением психологической войны против СССР стало с этого времени не политическое и социальное самосознание советских людей, а именно национальное сознание. Имеются в виду и его духовные структуры (понятия, символы, история, художественные образы), так и те общественные институты, которые эти структуры создают, обновляют, охраняют (образование, СМИ, искусство). Все это подвергалось атакам с оружием, которого мы не знали.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63
