Кэрри подумала, что на самом деле они больше напоминают две половинки одного человека, но промолчала. Голос Мэтта ворвался в ее мысли:
— Ты еще хочешь есть?
— Нет, — ответила она, поспешно заглатывая остатки заварного крема.
— Тогда давай вернемся в постель и получим максимум удовольствия за те деньги, которые мы заплатили за номер для новобрачных.
Они пробыли в номере до тех пор, пока не настало время «коктейлей на террасе», заявленных в гостиничном справочнике. После секса Кэрри вышла из ванной — второй раз за день. За ней тянулось облако ароматного пара: она воспользовалась всеми бесплатными туалетными принадлежностями фирмы «Молтон Браун», выставленными на полочках. Позже, после очень вкусного обеда в ресторане с видом на море, она лежала с закрытыми глазами и слушала шум прибоя. За окнами постепенно темнело.
Мэтт настоял на том, чтобы они оставили шторы не задернутыми и занялись любовью при лунном свете. Она в шутку назвала его эксгибиционистом, но, по правде говоря, ей нравилось оставаться нагой при открытых окнах и втайне представлять, что кто-нибудь пройдет мимо (например, лунатик или браконьер) и увидит, как они трахаются. Она лежала на Мэтте, прижавшись грудью к его спине.
— Мне нравится твоя попка, — прошептала она, оседлав его и поцеловав в поясницу.
Его голос был приглушен подушкой.
— Твоя тоже ничего.
— Ничего? И только? — Кэрри игриво, но довольно энергично шлепнула его по заду.
— У тебя очень симпатичная попка, — громко сказал Мэтт.
— Этого мало! — засмеялась она и отвесила новый шлепок.
— Ну, хорошо. У тебя самая лучшая попка в мире. Я должен посвятить ей поэму. Ой! Сдаюсь!
— Так-то лучше!
Нагнув голову, она прошлась поцелуями по его позвоночнику, затем двинулась вверх, рисуя языком узоры и оставляя на спине Мэтта влажные блестящие следы.
Проснувшись, Мэтт посмотрел на Кэрри. Судя по ее ритмичному дыханию и легкому трепетанию ресниц, она крепко спала. Ее спутанные волосы разметались по подушке, а нежная щечка манила его пальцы прикоснуться к этой восхитительно мягкой и теплой коже. Потом Кэрри, сладко застонав, повернулась на другой бок и поджала колени. Его взгляду открылись плавные изгибы ее спины. Мэтт встал с кровати и босиком прошлепал к окну, чтобы полюбоваться на море, синеющее за садами. Только на этот раз он сначала обмотал бедра полотенцем: при свете дня он был уже не таким смелым, как ночью.
Он вернулся к кровати и опять скользнул под простыню, понимая, что должен именно сейчас сказать Кэрри о своих чувствах — другого шанса не будет.
— Я хочу, чтобы ты знала: я люблю тебя.
Мэтт произнес это тихо, как будто стесняясь самого себя.
Кэрри даже не пошевелилась, но на какое-то мгновение он перестал ощущать ее теплое дыхание на своей груди. Она ничего не отвечала, но он уже горько жалел о своих словах. Может, засмеяться и сказать что-то вроде: «Дорогая, я тебя обожаю!» — с томным придыханием, как актеры в тех черно-белых фильмах, которые так любит смотреть его мама? Или спросить: «Ты счастлива, Кэролайн?» — и притвориться, что это всего лишь игра, что он вживается в старомодную романтическую обстановку отеля и этого пошлого ситцевого номера для новобрачных.
Но Мэтт не мог этого сделать, потому что знал, что Кэрри его сразу раскусит. Актер из него никудышный, она сама ему об этом говорила.
— Мэтт… — прошептала Кэрри.
Его поразило, как сильно она изменилась с момента их встречи на свадьбе у Хью. Тогда он увидел женщину, которая страдает от обиды и отчаянно пытается справиться со своей болью. Теперь же Кэрри была совершенно спокойна и уверена в себе.
— Ты помнишь дискотеку для первокурсников? — спросил он.
— Да, помню. Вы с Хью смотрели, как мы с Ровеной танцуем. Знаешь, что студенческий женский союз предупреждал нас о мужчинах-хищниках?
— И это правильно, потому что мы с Хью как раз вышли на охоту в поисках новой жертвы и тут увидели вас.
— Но мы тоже вас заприметили.
— И ты выбрала Хью?
Мэтт знал, что она ничего не ответит, но он уже начал этот разговор и решил довести его до конца.
— Мне стыдно говорить об этом, — произнес Мэтт, поглаживая ее волосы, — но ты понравилась нам обоим.
— А как же Ровена?
— Ровена была… хорошенькой, но тогда, на дискотеке, мы оба запали на тебя. Хью решил, что я соперничаю с ним из чистого упрямства. Он уверял меня, что на самом деле я к тебе равнодушен и просто хочу отбить тебя у него. Мы поспорили, никто из нас не собирался уступать, и тогда…
Кэрри приподнялась на локте.
— Что же было дальше? — спросила она. Мэтт печально вздохнул и нехотя продолжил:
— Мы пошли в туалет и бросили монетку, чтобы узнать, кому из нас достанется право за тобой приударить.
— Какие нахалы! — Она села и сердито посмотрела на него.
Но Мэтт знал, что она не держит на него зла и готова проявить снисхождение.
— Ты, наверное, уже догадалась, что Хью победил. Конечно, это было несправедливо. Если бы удача тогда улыбнулась мне…
— Все было бы по-другому? — мягко подсказала Кэрри.
— Нет, я так не думаю. Мне кажется, все было бы точно так же. Ты бы ответила мне отказом и все равно сошлась бы с Хью. Вы бы стали жить вместе, а потом расстались бы. Я привык трезво смотреть на вещи, Кэрри. — Он протянул руку и коснулся пальцами ее щеки. — И я понимаю, что даже сейчас, после того, что между нами было, после нашего чудесного секса, ты не изменила свое мнение обо мне.
Кэрри молчала. Ее тело слегка напряглось, и Мэтт понял, что в этот момент она лихорадочно подбирает слова для ответа.
— Не надо ничего говорить, — попросил он. — Я не жду от тебя никаких объяснений. И не вздумай просить прощения за то, что ты не испытываешь ко мне ответных чувств. Но послушай, Кэрри, я скоро уеду, и, возможно, мне больше никогда не представится случай с тобой объясниться. Наверное, я поступаю эгоистично, ведь ты, скорее всего, до сих пор любишь Хью, но я ничего не могу с собой поделать.
Кэрри лежала, положив голову на грудь Мэтта, и сердце ее бешено колотилось. Она не знала, что сказать. Последние несколько месяцев были самым страшным периодом ее жизни, но она выстояла. Однако этот новый поворот оказался ей не под силу. Она любила Хью целых десять лет, и чем это кончилось? А теперь вдруг появился Мэтт с его чувствами, такими внезапными и такими сильными… Она хотела заниматься с ним любовью, хотела поближе узнать его, понять характер, но его признание в любви превзошло все ее ожидания. В душе Кэрри царила полная неразбериха.
— Это не эгоизм, — наконец, прошептала Кэрри. — Я бы на твоем месте сделала то же самое. К тому же ты ошибаешься. Я уже не люблю Хью и по-другому отношусь к тебе — не так, как в студенческие времена, и не так, как в начале нашей поездки.
