Наконец, раздался продолжительный призывной звонок. Монах повернул рукоять аппарата. И металлический голос ударил из трубы фонографа, каждое слово которого монах немедленно записывал. Голос заговорил:
— Ты правильно отвечал и правильно поступал. С другой стороны извещают, что Сэверак сбежал из форта Сэн-Жан, где он был заключен. Полагают, что в него попала пуля часового и он утонул в заливе Старого Марсельского порта. Но Господин не разделяет этого мнения. Будь же осторожен. И как только наши братья из Испании или Франции дадут тебе знать, где беглец, постарайся помочь ему узнать, через одного из братьев того округа, которым ты управляешь, что Моизэта и Иктанэр находятся на Затерянном острове. Господин благодарит тебя и приветствует.
Голос сразу оборвался. Монах перечитал извещение, запомнил наизусть каждую его фразу и затем разорвал бумагу на части, взяв их в рот и пережевав, проглотил.
Только что он поднялся до площадки первого этажа, как наружная дверь дома загудела от чьих-то ударов.
Он открыл слуховое оконце и сухо спросил:
— Кто там?
— Сэверак! — отвечал среди шума расходившейся на море бури раздраженный голос.
Монах вздрогнул и прошептал:
— Планы господина совпадают с предначертаниями Провидения. Он хотел, чтобы я говорил с Сэвераком, и Сэверак немедленно является передо мной. Надо хитрить!
— Не ты-ли брат Фульгенс? — раздался снова голос.
— Действительно, это я!
— Отворяй же. Я — Сэверак!
— Зачем же мне отворять? — плаксивым тоном возразил монах.
— Затем, что я тебе это приказываю.
— У тебя есть разрешение от господина?
— Господин, это — я!
— А я знаю только одного господина, — увертываясь, возражал монах, — и этот господин носит не твое имя.
— Хорошо же! Подожди! — прорычал рассвирепевший Сэверак.
И через слуховое отверстие монах увидел, как Сэверак отступил несколько шагов, открыл ящик, висевший у него на перевязи через плечо, вытащил из него аппарата, похожий на средней величины кодак, и направил его на дверь.
И в ту же минуту Фульгенс с невыразимым ужасом увидел, как тяжелая металлическая дверь вверху, по горизонтальной линии, начала быстро расплавляться; дойдя до угла, эта горизонтальная линия свернула под прямым углом и пошла вниз. Дверь была прорезана насквозь.
— Стойте! стойте! — закричал растерявшийся и едва дышавший от испуга монах.
Сэверак немедленно нажал какую-то кнопку на своем аппарате, и эта необыкновенная перерезка сразу остановилась.
Весь дрожа, монах отпер дверь и остановившимися глазами уставился на аппарат, который Сэверак быстро положил в футляр.
— Пожалуйста, — пробормотал монах, — обождите минутку, чтобы я мог придти в себя. Но какой чудесный у вас аппарат, господин Сэверак! Какой…
— Довольно! Отвечай… где Моизэта?
Все еще с виду ошеломленный, в действительности, однако, монах овладел собой. Тем не менее он продолжал прикидываться испуганным и стал отвечать, как задумал.
— Моизэта? Да я не знаю! Да как я могу знать.
— Ее здесь нет?
— А зачем ей здесь быть?
— Затем, что она сюда прибыла! — отвечал взбешенный Сэверак.
— Она прибыла сюда? Когда? Вот уже год, как я здесь и не покидаю дома, но я никогда не видал Моизэты.
— Ты лжешь! — закричал Сэверак.
— Очень легко в этом убедиться самому, — возразил монах с таким спокойствием, которое могла дать ему лишь правдивость его утверждений. — Осмотрите дом. Ведь вы его знаете, кажется? Все двери открыты. Идите!
— Нет, — ответил Сэверак, — дом осматривать я не пойду. Ты бы мне этого не предложил добровольно, если бы у меня было хоть сколько-нибудь шансов найти здесь Моизэту. Ясно, что Моизэты здесь нет! Но она здесь была, я это знаю, с другой молодой девушкой. Где она теперь?
— Повторяю вам, — твердо проговорил монах, — что уже год, как здесь не было никакой молодой девушки.
Сэверак позеленел от ярости.
Он схватил футляр, раскрыл его, вырвал из него аппарат и направил его на ужасающегося с виду монаха.
— Говори, где Моизэта, — прорычал он, — или я тебя перережу пополам, как начал резать дверь.
Острым, быстрым взглядом, взглядом вдумчивым и расчетливым, монах впился в аппарат.
Он моментально врезал в своей памяти его точную форму, размеры, особенности; рассчитал вес; определил материал…
Но этот анализирующий взгляд химика и механика длился лишь одно мгновение.
Глаза монаха моментально закрылись, он покачнулся и, откинув руки пред собой, умоляюще простонал:
— Нет, нет! Дайте мне жить! Я скажу все, все!
Сэверак успокоился, передохнул. Ему бы и самому не хотелось убивать монаха, так как он чувствовал, что монах должен знать, где была Моизэта.
— Говори же! — проговорил он с волнением. — Говори, но не лги!
— Клянусь вечной жизнью! — торжественно воскликнул Фульгенс. — Правда вот! Моизэта, в сопровождении какой-то другой девушки, по имени Вера, приведена была сюда Антэем, кажется, дней десять тому назад. Они оставались здесь лишь одну ночь. Затем, по приказанию господина, Антэй посадил их снова на электрическую лодку и повез их на Затерянный остров.
— А Иктанэр? — проревел снедаемый ревностью Сэверак.
— Иктанэр последовал за ними! — отвечал Фульгенс.
Надо было отправиться на Затерянный остров при помощи электро-отражателя, неслышно проникнуть на лестницу и оттуда в комнату Моизэты, и похитить ее снова. После чего, благодаря все тому же электро-отражателю, истребить всех обитателей Затерянного острова, в том числе и Иктанэра, если он находится здесь, будет бешеной забавой.
На эти размышления Сэверака потребовалось ровно полминуты.
И приняв такое решение, он вдруг отступил на шаг назад и страшным по жестокости голосом палача проговорил:
— Хорошо, брат Фульгенс. А теперь, если ты веруешь в Бога, молись Ему. Я даю тебе одну минуту приготовиться к смерти.
И он схватил свой электро-отражатель.
На этот раз уже не притворно монах испугался и побледнел.
— Вы собираетесь убить меня? — пролепетал он. — За что?
— За то, что ты можешь по телефону рассказать о нашем разговоре Оксусу и Фульберу; а этого не следует делать.
— Я сохраню тайну.
— Ложь! Потом же мне нужно взять в собственность этот дом и эту телеграфную станцию. А ты меня стесняешь. И мало помалу то же самое произойдет и со всеми станциями того, кого ты зовешь господином. Будут они на земле или под землей, но я ими овладею всеми. Теперь начинается мое господство. Ты должен умереть. Я считаю до 60, это ровно одна минута!
