— А ты обопрись на меня, милая. Я тебя до твоей комнаты отведу.
— Тоже мне царица нашлась! Жду не дождусь, когда она уедет, — согласилась Полина. — А ты меня далеко не веди, можно и в гостиной посидеть. Барина все равно нет.
— Пойдем, пойдем потихонечку.
Полина рукой обвила старика за талию и, пока они шли, нащупала в кармане его ливреи заветный ключ.
— Вот спасибо тебе, — ласково сказала она, когда Матвеич усадил ее на диван в гостиной. — Мне чайку бы, а?
— Принесу, — пообещал тот и ушел.
А Полина, мгновенно забыв про болезнь и опрометью взлетев на второй этаж, открыла дверь в комнату Ольги.
— Все, барыня, выходите!
— Молодец! — похвалила та. — Вернусь — озолочу!
Ольга стремительно сбежала вниз по лестнице. Полина помогла ей надеть шубу, скрывшую ее карнавальный костюм, и бросилась назад в гостиную.
Когда Матвеич принес ей чаю, Полина снова прильнула к ноге, растирая ее и охая. И пока старик помогал ей облегчить «страдания», она незаметно ловко подбросила ключ туда, где он и лежал.
Однако покой в тот вечер ей судьба не даровала. Вскоре в уличную дверь забарабанили. И Матвеич, поспешивший в прихожую, был сметен жандармами, ворвавшимися в дом, едва он открыл дверь.
— Где она? — закричал на Матвеича полковник, руководивший обыском.
— Кто? Что? — забормотал тот и даже икнул с перепугу.
— Это дом барона Корфа? — властно спросил полковник.
— Так точно, — почему-то по-военному отрапортовал Матвеич.
— А госпожа Калиновская где?
— Да я и не знаю такой, — растерялся Матвеич.
— А это кто? — ехидным тоном спросил полковник, указывая на упиравшуюся Полину, которую жандармы волоком вытащили из гостиной.
— Это? — махнул рукой Матвеич. — Полька, крепостная его сиятельства господина барона.
— Полина я, Полина! — закричала та, вырываясь из рук тут же отпустивших ее жандармов.
Полковник недоверчиво посмотрел на нее, а потом сверил то, что видел, с описанием Калиновской, крупным округлым почерком, изложенным на розыскном листке.
— А еще женщины в доме есть? Особенно подозрительные? — обратился он к Полине.
— Есть, а как же! Анька Платонова. Крепостная, а сызмальства как благородная росла, очень подозрительная. Барин ей вольную дал, а теперь еще на бал-маскарад повез.
— И все? — нахмурился полковник. — А глаза почему у тебя бегают?
— Ничего они не бегают… Ай! Ой! Что же это вы делаете, господа хорошие?! — заверещала Полина, которой жандармы по знаку полковника заломили руки за спину и чуть-чуть прикрутили пальцы.
— Сдается мне, что ты знаешь больше, чем говоришь, — усмехнулся полковник. — Больно?
— Больно! — теперь уже по-настоящему застонала Полина.
— Значит, скажешь нам правду? — ласково спросил ее полковник, давая знак жандармам, чтобы Полину отпустили.
— Тут еще госпожа Болотова была. Может, вы ее ищете?
— А имя-то у госпожи Болотовой есть?
— Елена, Елена зовут ее. Ой, лишенько, — заплакала Полина, растирая затекшие и посиневшие пальцы.
— А где она теперь? — улыбнулся полковник.
— Уехала на бал-маскарад, — пряча глаза, призналась Полина.
— Ах ты, стерва! — не выдержал Матвеич. — Бежать ей помогла!
— Не я! Не я! — забилась Полина. — Она сама, она такая, она все может!
— Успокойся, эти способности госпожи, как ты сказала — Болотовой? — нам хорошо известны, — принялся увещевать ее полковник. — Ты вот лучше расскажи-ка нам, милая, в какой она одета костюм?..
* * *
Владимир решил заехать за Анной в театр и, узнав, где идет репетиция, без лишних церемоний открыл дверь класса.
Картина, явившаяся ему, потрясла и возмутила. Уже знакомый ему хлыщ, вертевшийся вчера вокруг князя Оболенского, сжимал Анну в объятьях и пытался поцеловать.
— Покажите, покажите мне свой самый страстный поцелуй! — просил Шишкин.
— Что вы делаете? — отбивалась Анна. — Оставьте меня! Прошу вас!
Владимир одним прыжком преодолел пространство между ним и «репетирующими» и, оторвав Анну от Шишкина, нанес ему сильнейший удар в челюсть. Шишкин покачнулся и закричал:
— Что? Кто? За что?
— Желаете объяснений? — грозно спросил Корф, нависая над скорчившимся от боли Шишкиным.
— Кто этот господин?! Анна, вы его знаете?
— Это барон Корф, мой опекун, — сквозь слезы улыбнулась Анна.
— Желаете сказать, что вы меня забыли? — Корф сделал попытку снова приблизиться к Шишкину.
— Ах, нет, вспомнил, вспомнил! В таком случае, я не буду заявлять в полицию, дорогая. Однако хочу заметить, что с таким опекуном вам не в актрисы идти, а сиднем дома сидеть!
— Как вы сюда попали? — воскликнула Анна, обращаясь к Корфу, когда Шишкин выбежал из класса. — Вы что — следите за мной?
— Нет, я приехал увести вас на маскарад, где вашего выступления ждут наследник престола и его невеста, принцесса Мария.
— А какое вам дело до моего выступления? Госпожа Болотова…
— Какое мне дело до госпожи Болотовой! — вскричал Корф.
— Она вас бросила? И вы решили вернуться ко мне? Я не нуждаюсь в опеке!
— Как же вы наивны, Анна!.. Сначала угодили к мадам де Воланж, теперь к этому господину Мишкину…
— Шишкину!
—...который пытался соблазнить вас под видом репетиции! Да вас из дома выпускать нельзя! Я ваш опекун и отвечаю за вас, — Корф упокоился, и в его голосе появилась уже знакомая Анне нежность.
— Тогда, быть может, мне стоит вернуть вам вольную? — пошутила Анна.
— Неволить я вас не собираюсь, — глухо сказал Корф, — но я бы хотел, чтобы оправдались надежды моего покойного отца, а не этого репетитора.
— Простите, если разочаровала вас, — пожала плечами Анна.
— Возьмите, это ваше платье для маскарада, — Корф протянул Анне круглую коробку с костюмом. — Прошу вас — спойте на балу. И больше я ни о чем вас не попрошу.
Глава 4
Безумие любви
— Вам очень идет домино, — мягко сказал Владимир, оглядывая Анну с плохо скрываемым восхищением.
— Я никогда не была на придворном балу, — смутилась она.
— Собственно говоря, рыцарская карусель — это скорее церемониал, — успокоил ее Корф. — Его участники — рыцари и дамы в средневековых костюмах — гарцуют на лошадях, которые под музыку совершают различные фигуры и демонстрируют свою выездку. Основная же часть гостей — это свита.
