Элиза горько расплакалась. Она проиграла. Она пыталась вернуть любимого человека и не смогла. Что же делать? Жить своей жизнью? Жизнью без него?..
ГЛАВА 28
В гостиной за утренним завтраком собралось вся компания заговорщиков – князь Вайер-Мюрау, фрау Розенмильх и граф Геренштадт с супругой. Их изумлению не было предела, когда они узнали, что Фридрих вновь сбежал из дома.
Аманда решила подняться в спальню дочери, чтобы выяснить самые сокровенные подробности.
К этому времени девушка уже приняла душистую ванну и устало рассматривала свое отражение в зеркале. Ей хотелось разобраться в себе и в том, что произошло.
– Ох, мама, я уже ничего не понимаю, – с несчастным видом прошептала Элиза. – Это была дивная ночь, и Фридрих был таким нежным и ласковым… Но утром он вновь ушел от меня!
– Если твой супруг всю ночь напролет считал с тобой падающие звезды, значит, ты тревожишься напрасно, – улыбнулась Аманда. – Уж поверь моему опыту – волноваться совершенно не о чем. Он любит тебя. Просто Фридрих слишком быстро расстался со статусом холостяка и все еще испытывает сожаление об утраченной свободе. Даже самые лучшие в мире мужчины очень упорно держатся за свою независимость. Им трудно признать, что они весьма нуждаются в женщинах, – успокаивала девушку мать. – Но время все расставляет по своим местам. Фридрих уже доказал, что страдает без тебя. Не стоит торопить его. Пусть он сам признает свою ошибку…
Слова матери ошеломили Элизу. Конечно же, Фридрих боится потерять свою свободу, как некогда боялась она сама. И потому бежит от своей любви… Но как убедить его в том, что он ошибается? Как долго придется ждать, чтобы он сам захотел вернуться к ней?
Их разговор прервал стук в дверь, и вошла служанка.
– Прошу прощения, ваше сиятельство… Вас ждет князь фон Рудельштайн.
Аманда вспыхнула и, слегка разрумянившись, наигранно простонала:
– Когда же он от меня отстанет? Еще одного разговора с ним я не выдержу. Мы должны спуститься в гостиную вместе, так мне будет легче.
В ожидании дам, князь быстрыми шагами мерил гостиную. Увидев Аманду, он сразу же набросился на нее с упреками:
– С какой стати ты находишься здесь? Кажется, никто не выгонял тебя из твоего особняка!
– Когда у моей дочери неприятности, я должна быть рядом с ней, – ответила Аманда, высоко подняв точеный носик.
– Ах, вот оно что! Как я сразу не догадался, что все это – твои происки.
– В чем ты обвиняешь меня на этот раз? – холодно поинтересовалась женщина. – Насколько я помню, в замужестве дочери виновен лишь ты один.
Князь еле сдержался, чтобы не перевернуть от злости попавшийся на пути стол.
– Оставь нас. Я хочу поговорить с Элизой наедине, – раздраженно заявил он.
– Ваша светлость, вы можете говорить совершенно свободно. У меня нет секретов от матери, – твердо заявила Элиза.
Альберт расправил плечи, выпятил грудь и гневно спросил:
– Знаете ли вы, баронесса, что вашего мужа поливают грязью его бывшие дружки?
– Что? – Элиза ухватилась за спинку стула.
– Ауленберг стал объектом пошлых шуток. По всей Вене носится сплетня о том, что он соблазнил монахиню и всю ночь занимался с ней любовью прямо в карете. А в это время его супруга шьет себе умопомрачительные туалеты для выхода в свет. Якобы для того, чтобы завести себе кучу любовников. Нечего сказать – чудесное семейство Ауленбергов!
– Это… это ложь! – выдохнула Элиза и метнула на мать обеспокоенный взгляд. Девушка почувствовала, как холод охватил все ее тело. Проблемы в их семье стали достоянием всей Вены, и злые языки не преминули этим воспользоваться. И виновата в этом она. До сих пор девушка считала, что только женщина расплачивается за свою любовь. Ей и в голову не приходило, что мужчины тоже несут наказание, подчас даже большее, чем их возлюбленные.
– Если у вас с мужем есть какие – то разногласия, девочка, то советую разрешить их. И чем скорее, тем лучше, – заявил князь.
Элиза бросилась прочь из гостиной. Сердце ее защемило от боли.
В картинной галерее девушку ожидала графиня Геренштадт. Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, потом Анна, кусая губы, осторожно сказала:
– Прости меня…
Графиня Герештадт чувствовала себя ужасно. Ей уже было известно, что по Вене помчалась новая волна слухов, и Анна чувствовала личную вину за произошедшее. Именно ей принадлежала идея разыграть Фридриха. Теперь она мучительно соображала, как исправить создавшееся положение.
– При чем здесь ты?.. – удивилась Элиза и обреченно прислонилась к прохладной стене. – Во всем виновата одна я… Как теперь все исправить?
– Лучший способ борьбы со сплетнями – это не обращать на них внимания и держать голову повыше, – после недолгих размышлений задумчиво сказала Анна. – И злые языки обязательно умолкнут.
Князь и его бывшая любовница некоторое время хранили молчание. Аманда заметила, как осунулось лицо возлюбленного, но тут же постаралась подавить предательскую жалость, старательно припомнив все обиды, нанесенные ей Альбертом.
– По-моему, нашу дочь уже поздно воспитывать. Как ты считаешь?
– Лучше поздно, чем никогда, – он тяжело вздохнул. – Прошлого не вернуть, но я должен попытаться изменить настоящее.
Аманда силилась не смотреть на него, но серые глаза Альберта притягивали ее как магнит. Как часто она видела в них нежность и страсть! Пытаясь справиться с собой, она деловито спросила:
– Ты можешь помочь Элизе и ее мужу?
– Я собираюсь объявить, что все эти сплетни наносят оскорбление именно мне, – он провел рукой по гладко выбритой щеке. – Думаю, что мне стоит первое время сопровождать их обоих на светских приемах. И переговорить с герцогом Лейдендорфом. Мне отчего-то кажется, что наш зять может заинтересовать его. У Фридриха ярко выраженный авантюрный склад характера, а герцог давно уже подыскивает в свой департамент именно такого человека. Если Ауленберг не полный кретин, он обязательно воспользуется предложением Лейдендорфа.
– Спасибо, Альберт, – прошептала Аманда. – Я рада, что ты пытаешься помочь Элизе.
Они стояли друг против друга с глазами, полными вновь вспыхнувших чувств. Впрочем, разве их чувства куда-нибудь исчезали?..
– Собирай вещи, – хриплым голосом сказал князь. – Я немедленно забираю тебя к себе домой.
– Что?..
– Собирай вещи. Ты доказала, что достойна уважения, и я буду тебя уважать! А теперь мы едем в мой особняк. Ты что, оглохла?
Но Аманда не оглохла, а лишилась речи. Он так ничего и не понял и вновь обращается с ней, как с игрушкой. Но она не намерена терпеть его приказания.
