— Сколько, сэр?
— Столько, чтобы уставить ими всю комнату. Но они должны быть свежими. — Кеннет вытащил еще несколько бумажек, делая вид, что пересчитывает их. Глаза стражника расширились еще больше. Кеннет протянул ему деньги.
— Это тебе за то, чтобы ты сделал мне одолжение.
Кеннет взял еще несколько банкнот и протянул их стражнику:
— А это на покупки, и еще за то, что ты сам пойдешь за ними.
Легкая улыбка, подобная изгибу его сабли, скривила губы стражника. Кеннет молил Бога, чтобы стражник не подвел его.
Воины племени Хамсинов захватили Шеферд-отель.
Удивленный и в то же время довольный, Кеннет сел в большое кресло в номере, который снял для Джабари. Шейх сидел напротив него, его темные глаза горели решимостью. Вокруг Джабари разместилось множество мужчин, одетых в синие одежды. Одни лежали на своих скатках, другие спали на полу как бы в ожидании атаки вражеского племени. Двенадцать самых лучших воинов племени. Ему было интересно, что подумал об этом вторжении Хамсинов с острыми саблями у пояса в этот приличный отель его управляющий.
— Он был против нашего прихода, когда увидел, сколько нас. Но когда ему сказали, что мы почетные гости герцога Колдуэлла, он успокоился, — усмехнулся Джабари.
Кеннет заметил саблю, лежавшую возле шейха на расстоянии вытянутой руки, и представил себе, как несколько неустрашимых воинов, подталкивая локтями управляющего, втолковывали ему, чьи они гости. Сабли подействовали сильнее, чем имя герцога Колдуэлла.
— Но вовсе не нужно, чтобы они все оставались с тобой, Джабари.
— Моим людям дадут комнаты, но сегодня ночью они захотели остаться здесь, чтобы узнать от тебя новости. Мы привезли с собой женщину для ухода за ребенком. Завтра я отправлю Жасмин в наш лагерь, где она будет жить с Элизабет. С ней находится Рашид, который будет охранять ее до отъезда. — Шейх поднял бровь. — Мы не потребовали еще одну комнату и сэкономили твои деньги.
— Спасибо за заботу. Я думаю, что счет за еду покроет эту разницу, — сухо сказал Кеннет.
— Кто может есть в такое время? — задумчиво возразил Джабари.
Одетый в удобный белый халат, в мягких хлопковых шароварах, он был без тюрбана. Его иссиня-черные волосы падали на плечи. Но несмотря на то, что он выглядел по-домашнему, Кеннет чувствовал, что его друг неспокоен. Под глазами у него залегли темные тени. Шейх напряженно сидел в своем кресле, мускулы его были напряжены, как будто он ожидал нападения.
Кеннет не видел своего брата таким взволнованным в течение многих лет, с тех пор как Фарик похитил Элизабет. Джабари очень тревожился за Бадру. Кеннет поспешил успокоить его.
— С Бадрой все в порядке. Некоторое время она будет принадлежать только мне.
— Ты купил ее?
— Ты мог бы представить себе, что ее купит кто-нибудь другой?
— Я мог бы представить себе, что ее вообще не будут продавать, — отчетливо произнес шейх. — Ты уверен, что это тот самый бордель, в который ее продали, когда она была ребенком?
— Да, — кивнул Кеннет. — И я намерен вызволить ее оттуда.
— Хорошо. Дай команду, и мы ворвемся туда.
— Нет, Джабари. Там действовать так нельзя. Мы подвергнем опасности жизнь Бадры и других женщин. Дай мне время вспомнить расположение помещений в гареме и найти его слабые места У меня в запасе есть месяц до тех пор пока ее снова не выставят на аукцион на очередной месячный срок.
Темные глаза шейха встретились с его взглядом.
— Тогда и возвращайся к нам, Хепри. Когда ты найдешь способ вызволить ее, мы сделаем это. Но сторожи ее хорошенько.
— Я буду с честью выполнять клятву, которую дал когда-то: оберегать ее ценой моей жизни, — торжественно сказал он.
Шейх задумался.
— Ты говорил, что любил ее, Хепри. Бадре нужна любовь хорошего мужчины. Она так же хороша, как и луна, но так же, как луна, она окружена темнотой.
Кеннет понимал, куда клонит шейх, и, подавшись вперед, сказал серьезно и тихо:
— А твой отец дал мне почетное имя древнего египетского бога солнца — Хепри. Бога, который дает солнечный свет и рождает новую жизнь. Ты помнишь, Джабари? Он сказал, что я такой же яркий, как солнце, и такой же сильный. Солнце и луна не могут существовать друг без друга. — Он остановился. — Но луна застенчива и женственна и, чтобы она стала полной и светила во тьме ночи, ее надо успокоить. И тогда она уступит теплым объятиям солнца.
— Хепри — солнце, которое дает жизнь, — проворчал Джабари. — Предположим, ты дашь Бадре новую жизнь. — Глаза шейха потемнели. — Но знай, если ты обидишь ее, я тебе этого не прощу.
— Я не обижу ее, — твердо сказал Кеннет.
Он встал и пошел к двери, осторожно шагая среди раскинувшихся тел спавших на полу воинов. И на минуту остановился.
— Заказывайте себе все, что необходимо. Пусть записывают на мой счет. Но только не разжигайте огонь в номере и не жарьте ягнят в спальне, — пошутил он и улыбнулся.
Шейх не принял шутки, обиделся:
— Ты что, считаешь нас варварами? Когда мои люди захотят есть, мы будем жарить ягнят на кухне ресторана.
Но он, оказывается, тоже шутил. Только мрачно.
Твердые шаги по мраморному полу возвестили о его возвращении. Бадра сразу же торопливо забралась в постель и закуталась покрывалом. Сильная дрожь сотрясала ее тело.
На некоторое время Кеннет оставил ее одну. Теперь, ночью, он вряд ли так сделает. Он купил ее за большие деньги и имеет право обладать ею когда захочет. А уж ночь создана только для этого!
Свернувшись калачиком, Бадра лежала тихо. Щелкнула задвижка, и дверь отворилась. На столике сандалового дерева горела масляная лампа. Она услышала шаги вошедшего. Человек стремительно расстегнул рубашку и сорвал ее с себя. Когда он сел на кровать, матрас прогнулся под его тяжестью. Его башмаки с глухим стуком упали на пол. Потом послышался тихий шорох снимаемых брюк и белья.
Он был обнаженным!
Ее обдало прохладным воздухом, когда Кеннет поднял простыню и лег в постель с нею рядом. Бадра чувствовала себя так, как будто ее опускают в ванну со льдом, и продолжала дрожать.
Он тихо сказал:
— Джабари знает, что с тобой все в порядке. Я сказал ему, что собираюсь обследовать каждый дюйм этого здания и составить план твоего освобождения.
Его слова немного успокоили ее. А что потом? Этот вопрос крутился у нее на языке. Когда она смогла говорить, хотя горло было схвачено страхом, она прошелестела, как поющие пески:
— Что ты собираешься делать со мной, Хепри?
— Бадра, я не буду тебе лгать. Я очень хочу тебя, — честно ответил он.
У нее на глаза навернулись слезы. Ее окатила горячая волна, когда он прижался к ней ближе. Он лежал без движения, поглаживая ее грудь, бедра, волосы. Она чувствовала, как снова восстал его член, жаждущий войти в ее плоть. Бадра напряглась. Она знала, — Аллах свидетель! — знала, что будет с нею и с ним потом.
