— Я разыскивал вас, чтобы передать вам то, что я раздобыл в Мюре. — Вежливо обратился к ней де Монфор. — У вдов должно быть, что оплакивать, — развернув лежавший на скамье навощенный сверток, он извлек оттуда остатки расщепленного щита и зазубренный меч.
Клер смотрела на покрывавший поле щита орнамент. Рауль сам разрисовал его в первую зиму их брака. Она до сих пор видела, как он тогда старался, смешивая палитру ярких итальянских красок, и то, как он довольный отступил на шаг назад, чтобы еще раз оценить конечный результат своего труда.
— Я убил его собственноручно, — промолвил Симон, глядя на то, как побледнело ее лицо, а глаза расширились. — Он покоится в безымянной могиле на поле битвы с другими дураками, так и не сообразившими, что же это такое их сразило. И, конечно же, я не имею в виду праведный гнев божий. — Он отвратительно ухмыльнулся. — По крайней мере у него остался наследник, которому перейдут его земли. Наследник, воспитанный в лучших традициях католицизма.
— Да ты дьявол! — прошептала Клер, чувствуя, как в ее душе закипает ненависть.
Симон де Монфор гордо расправил плечи.
— Я верно служу своему Господу, — промолвил он. — А вот ты — изменница… И прежде я относился к тебе более чем терпимо… но мое отношение в скором времени может круто перемениться.
Она бросилась от него прочь, крича словно раненый зверь, и через мгновение ее вырвало на одну из цветочных клумб.
Какое-то время Симон смотрел на нее с растерянной озабоченностью, потом лицо его исказила гримаса отвращения. Щелкнув пальцами собаке, он отвернулся и вышел из сада.
Когда приступы дурноты стихли, Клер рухнула на траву возле скамьи и громко разрыдалась. Горе, ужас и отвращение не давали ей покоя. Это Его Бог, но не Ее… Теперь она абсолютно ясно видела разницу: Rex Mund — Князь Мира сего — пожиратель Душ.
Внезапно ей захотелось покончить с собой, воспользовавшись тупым, зазубренным мечом, оставленным Симоном на скамье. Схватив обтянутую кожей рукоять, она ощутила вмятины, оставленные на ней пальцами Рауля. О, скольких умертвило это оружие, прежде чем привело к гибели своего владельца? Дрожа всем телом, Клер разжала рукоятку и потрогала лежавший рядом разбитый щит. Ее пальцы скользили по простому черному орнаменту. Слезы навернулись на глаза Клер, но глубоко в душе она ощутила внезапную перемену. Словно бы из кокона опыта окончательно вылупилась личинка ее нового Я.
Она вышла из сада, оставив в нем рассыпанную по траве лаванду, ножницы, меч и щит. И хотя она плакала, голову держала гордо и высоко. С этого дня она твердо решила двигаться к свету по пути катаров, и никто бы уже не смог остановить ее.
ГЛАВА 27
Монсегюр, горы Арьежа, лето 1215 г.
— А ты помнишь, для чего, например, вот эта травка? — спросила Брижит внимательную симпатичную девчушку, сидевшую с ней рядом на залитой солнцем поляне посреди сосновой рощи.
— Эта травка хорошо помогает от кашля, мама.
— Правильно. А что с ней надо делать?
— Залить листочки горячей водой, и, как только свеча догорит до середины, этот отвар можно давать пить. А вот этот листик мы не возьмем. Его уже объела гусеница.
— Конечно же, нет, — улыбнулась Брижит. — Магда, а как насчет вот этой? Что мы с ней делаем?
Девочка на минутку призадумалась.
— Ее листочки хорошо помогают от ожогов.
— Молодец! — обняла ее Брижит. Хотя Магде еще не исполнилось и четырех, ее способности к поглощению новых знаний были просто удивительны.
— Мама, а почему… — Магда внезапно запнулась, поскольку ее мать повернулась в сторону видневшейся сквозь стволы сосен тропинки. Копыта гремели по утоптанной земле, эхом отдаваясь в сердце Брижит. Она пыталась обмануть себя, посчитав, что это вербующие солдат герольды, или гонцы от графа де Фуа, или обоз, движущийся сюда с подножия гор. Но Брижит уже заранее знала, кого сейчас увидит.
Процессию возглавлял на редкость красный конь. Сидевший на нем всадник был в доспехах, но его шлем болтался на луке седла. Золотистые взмокшие от пота волосы обрамляли великолепный мужественный профиль. Профиль, который она в последний раз видела в угасающем свете очага в последних отблесках страсти. Рядом с ним ехал рыцарь Жиль, лысеющий и с кислым выражением лица, а чуть позади них — оруженосец, внимательно следивший за стройным мальчиком лет шести отроду.
— Мама, кто это? — прошептала Магда, увидев незваных гостей.
Брижит призадумалась. Даже предвидя далекое будущее, она ничего не знала об этой неожиданной встрече. Более того, свое пребывание в Монсегюре она всегда старалась держать в тайне. Теперь ей необходимо было собраться, чтобы быть готовой к очередному испытанию, столь же бурному, как и та ночь, в которую была зачата Магда.
— Это гонцы от графа Фуа, — коротко ответила она. — Клади-ка поскорее травку в корзину. Мы пойдем домой.
Магда недовольно выпятила нижнюю губу.
— Не хочу. Мне здесь нравится.
— Делай, что я тебе говорю! — отрезала Брижит.
Магда в недоумении уставилась на мать, и слезы наполнили ее большие серые глаза. Выражение лица дочери заставило Брижит взять себя в руки. Она ужаснулась собственному поведению.
— Ну что ты, солнышко, я вовсе не хотела на тебя кричать.
И взяв Магду на руки, она горячо ее расцеловала. Девочка успокоилась, но когда Брижит в очередной раз подняла на нее глаза, во взгляде ребенка сквозил все тот же вопрос.
— Я знаю того рыцаря, что скачет впереди, и, признаться, не ожидала его здесь встретить… По крайней мере не так скоро, — объяснила Брижит.
— Ма… а он тебе нравится?
— Еще как нравится, — продолжала Брижит, поглаживая золотистые волосы девочки. — Он очень хороший человек, и я не хочу причинить ему вреда, тем более сейчас, когда он получил такое страшное ранение.
— Ну ведь ты же целительница, мама, — удивилась Магда.
Брижит устало улыбнулась.
— О, если б все было так просто, — прошептала она, всматриваясь в склон, по которому только что проскакали всадники.
Был уже полдень, самое жаркое время, когда все обычно спали. Магда услышала стук лошадиных копыт, приближавшихся к хижине, в которой она жила вместе с мамой. Брижит сейчас отдыхала, но девочка, несмотря на свой малый возраст, засыпала только поздней ночью. В данный момент она раскладывала свою коллекцию белых ракушек и камней в священную спираль, как учила ее мать.
Стук копыт стал громче. Магда отложила камушки и встала, предварительно вытерев руки о домотканую юбку. Щурясь на ярком солнечном свету, она увидела гнедого пони, приближающегося прямо к ней. Бока лошадки взмокли от пота, а широкие ноздри алели маленькими пещерками. На лошадке восседал мальчик, которого она видела чуть раньше вместе с рыцарями. А за его спиной башни Монсегюра уже были охвачены пожаром. Пони превратился в боевого коня, мощного и мускулистого, а мальчик стал рыцарем в сверкающих доспехах, в его руках сиял меч, а выражение лица было ужасно. С ним были и другие, особенно выделялся один, ангелоликий с серо-зелеными глазами.
