– Не тяните кота за хвост! – поторопила его Грекова. – Что у вас там припасено?
Объяснение заняло меньше времени, чем предисловие.
Поначалу Грекова возмутилась и была категорически против. А Крутецкая, на радость Яковлеву, вообще открестилась даже от возможности принять для Игоря подобную тактику. Но адвокат повторил свое предложение.
И теперь Грекова задумалась.
6
Журналиста Дмитрия Клименко пропустили в переполненный судебный зал одним из последних. Он припозднился, как всякий местный житель опаздывает на важное для города событие. В первых рядах и на лучших местах уже сидели, как и следовало ожидать, киевские журналисты.
С того места, которое удалось занять Дмитрию, было неважно видно свидетельское место, где, как предполагалось, развернутся главные события сегодняшнего и следующих дней скандального процесса. Однако Клименко хорошо видел прямоугольную клетку-бокс, где уже сидели Крутецкий, Греков и Марущак. Учитывая, что – и это открытая информация! – именно показания последнего стали опорой всего следствия, журналиста очень удивило, что троица держится вместе и даже живо переговаривается. А ведь, казалось бы, Юрий Марущак в этой компании мажоров теперь должен стать изгоем.
Его, как предполагал Клименко, судья решил выслушать первым.
– Подсудимый, представьтесь суду, пожалуйста.
– Марущак Юрий Петрович, тысяча девятьсот девяностого года рождения, проживаю в городе Кировограде, – последовал четкий ответ, по форме напоминающий рапорт.
– Образование у вас какое?
– Среднее.
– Работаете, учитесь?
– В тюрьме сижу.
Этот ответ зал встретил волной смешков. Судья, грузный мужчина в мантии, с ежиком седых волос и щеточкой таких же седеющих усов, вздохнул.
– За что же вы сидите в тюрьме, Юрий Петрович? Расскажите суду.
– За то, что когда-то давно знал эту… ну… Олесю, в общем.
– Назовите полное имя и фамилию вашей знакомой, из-за которой, по вашему мнению, вы сидите в тюрьме.
– Воловик Олеся. – Помолчав, Марущак добавил: – Викторовна.
– Вы были настолько близко знакомы с ней, что даже знаете отчество девушки?
– Нет. Я и фамилию тогда, ну, когда первый раз… Познакомился когда, в общем… Фамилию тогда не спросил, она мне ни к чему была. Это потом, уже когда протоколы там читал, обвинения предъявляли, следователь там…
Заметно было, что гладко и складно говорить у Юры Марущака не получалось. Особенно когда на него смотрели десятки любопытных, лишенных чувства жалости глаз.
– Позвольте, Ваша честь? – поднял руку прокурор, худощавый подтянутый брюнет, одетый, несмотря на июльскую жару и духоту в зале суда, в костюм строгого покроя и даже при галстуке.
– Да, пожалуйста, господин прокурор.
Обвинитель поднялся, одернул пиджак, прокашлялся.
– Подсудимый, вы признаете себя виновным в изнасиловании и умышленном убийстве Олеси Воловик?
– Нет.
По залу прокатился ропот.
– В своих показаниях от двадцать девятого марта этого года вы утверждали обратное, – напомнил прокурор.
– Я читал свои показания, – ответил Марущак, и теперь уже Клименко не сдержал улыбки – слишком уж глупо даже для такого Юрки это прозвучало. – Там нету ничего про изнасилование. Я ее не насиловал. И тем более – не убивал.
– Хорошо, подсудимый, – кивнул прокурор. – Вы можете рассказать суду, как, по-вашему, было дело и что произошло в ночь с двадцать шестого на двадцать седьмое марта у вас в квартире?
– Не моя это квартира. Снимаю я… Снимал, – тут же поправился Марущак.
– Ладно. Но вы ведь проживали в той квартире? Проживали. И для суда не имеет значения, владелец вы или арендатор. Итак, кто пригласил Олесю Воловик в квартиру?
Марущак оглянулся на сидящих товарищей. Греков уставился в пол, Крутецкий же наблюдал за происходящим с явным интересом.
– Игорь сказал: давай, короче, с нами пойдем, – выдавил Юрий из себя.
– Назовите фамилию Игоря.
– Крутецкий Игорь.
– Значит, ваш друг Игорь Крутецкий пригласил вашу подругу Олесю Воловик подняться к вам в квартиру, так? – уточнил прокурор.
– Не так, – снова поправил Марущак. – Игорь мне не сильно так и друг. Я с Артуром больше контачил, с Грековым. А Крутецкий – его друг, Артура. Ну, так вот мы иногда собирались вместе. А Олесю я вообще в третий или четвертый раз в жизни видел. Так что она мне тоже не подруга. Так, знакомая. У нее это… ну… лицо запоминается хорошо. – Юрий для наглядности провел по своему лицу ладонью. – Я и запомнил. Узнал тогда, ночью, в кафе.
– Давайте подытожим. – Прокурор прошелся по залу, встал лицом к судье. – Поздно вечером вы, Игорь Крутецкий и Артур Греков сидели в кафе недалеко от вашего дома. Как называется кафе?
– «Фонтан». Его на районе еще «Не фонтан» называют.
– Значит, вы втроем сидели в кафе «Фонтан». Вы часто туда заходите?
– Туда – нет. То есть я захожу частенько. А пацаны – в первый раз. Они по таким точкам не особо ходят. А в тот вечер Игорь вдруг предложил: давайте, говорит, пацаны, завалимся в гадюшник. Это же классика – догнаться в гадюшнике! Ну, другого такого гадюшника рядом не было. Вот мы и зашли.
– Скажите, подсудимый, в каком состоянии вы были на тот момент? Как я понял, вы уже достаточное время гуляли?
– Гуляли, – согласился Марущак. – Игорь сказал, что его уболтали жениться, невесты в городе нет, а ему надо погудеть напоследок. Это такая программа у нас была.
– То есть вы к тому моменту, когда вошли в кафе «Фонтан», уже находились в состоянии алкогольного опьянения?
– Ну… Да, вообще-то… Только мы не сильно пьяные были. Так, средне… Соображали все, короче говоря.
– То есть за свои действия вы отвечали, – не то спросил, не то констатировал факт судья.
– Ага, – охотно подтвердил Марущак, который, похоже, постепенно входил в раж. – Мы отвечали за себя, контролировали, да.
– Продолжайте, Сергей Игнатьевич, – кивнул судья прокурору.
– Мы сидели, значит, говорили – неплохо бы сейчас к девчонкам куда-то…
– У вас были конкретные цели или вы просто так эту тему обсуждали?
– Нет. Мы спорили, скорее. Игорь в основном эту тему задвигал, Артур был против, говорил – ну их, баб, только мужскую компанию разбивают. Я помалкивал больше. Все равно денег у меня нету… не было…
– При чем здесь деньги?
– Так Крутецкий же предлагал куда-то ехать, снимать девчонок. А это денег стоит.
Сразу после этих слов о своем существовании напомнил молчавший доселе адвокат Ян Яковлев.
