— Возьми нож и вилку.
— Спасибо.
Особой нужды пользоваться столовым прибором для поглощения вампира Найл не видел, но перечить девушке у него и в мыслях не было. Раз нужно расковыривать мясо ножом и вилкой, значит, нужно. Ради Мерлью можно немного и помучиться.
— А где бокалы?
— Ты их еще вчера забрала.
— Правда? — Принцесса поколебалась, потом решительно махнула рукой: — А-а, все равно никто не видит! — и сделала несколько глотков из горлышка фляги. — Один раз можно.
— Можно, — согласился Найл. Ему очень хотелось разломить панцирь и выгрести остатки мяса зубами, но совершить подобное при девушке правитель не решался. В конце концов, дабы не соблазняться, он отбросил остатки завтрака к основаниям листьев. Черенок немного отстал от ствола, объедки провалились в образовавшуюся щель, и та с сухим хрустом закрылась.
— Были бы такие деревья у нас в Дире, — вздохнула принцесса. — Никакие бы жуки не понадобились.
— Что там жуки, — ответил Найл. — Эти деревья вполне могли бы заменить городскую канализацию. Ни запаха, ни выгребных ям, ни свалок, ни хлопот. Чисто и красиво. Если вернемся в город, обязательно там посадим.
— Ты так говоришь, словно и сам в это уже не веришь.
— Просто я совершенно не представляю, когда мы сможем двинуться дальше, к Великой Богине.
— Не знаю. — Принцесса аккуратно положила остаток вампирьей грудки рядом со стволом. — Ты как себя чувствуешь?
— Великолепно.
— Вампиры перестали попадаться в паутину. Ты сможешь устроить облаву в ковылях?
— Запросто! — Правитель обрадовался возможности наконец-то ощутить под ногами твердую землю.
— Вот только, боюсь, больше полусотни здоровых людей мы не соберем. Этого хватит?
— Сколько?! А где все остальные?
— Не волнуйся, большинство у Шабра. Но свободных рук не хватает…
* * *
Охота оказалась удачной — за прошедшие со времен последней облавы дни животные вернулись на привычные места и оказались в кольце загонщиков. Но радость от богатой добычи омрачилась расплатой за везение: хотя Дравиг охотно выделил смертоносцев в помощь немногочисленной кучке людей, но теперь это были в основном вечно голодные подростки — паучата ростом от силы по колено. Поначалу Найл не беспокоился — в конце концов, пауки, наголову разгромившие армию Айвара Жестокого, размером не превышали кошку. Однако, то ли паучата еще не научились толково пользоваться своей волей, то ли не набрали достаточной ментальной силы, то ли вблизи от Великой Богини дичь обладала слишком высокой энергетикой, но почти десяток восьмилапых загонщиков затоптали вырвавшиеся из оцепления зеленые травяные клопы. На людей эти напоминающие ходячие столы вонючие существа тоже нападали, но точные и сильные удары копий их быстро «успокоили». За сытный обед заплатили жизнями только смертоносцы.
Впрочем, на самих смертоносцев это не произвело никакого впечатления. Взрослые пауки закинули за спину коконы с добычей и убежали к лесу, а подростки, деловито разодрав на куски блох и гусениц, принялись заматывать их в паутину прямо на телах мертвых товарищей. Отношения смертоносцев между собой, конечно, правителя не касались, но осадок на душе остался неприятный.
Впервые за последние дни людям достался не просто сытный, но и разнообразный обед: помимо уже привычных гусениц, блох и кузнечиков, жестких и вонючих клопов, Найл набрел на стайку мокриц. Эти забавные существа при малейшей опасности сворачиваются в прочный костяной шарик, пряча мягкое нутро под прочным панцирем, который ничем не разбить. Однако именно в таком виде их очень удобно закатывать в пламя костра, где они за считанные минуты превращаются в душистое и рассыпчатое, словно парная каша, жаркое.
К сожалению, общих посиделок у костра не получилось — под руководством Шабра и Симеона служанки и паучата бодро растащили еще горячую еду по кронам деревьев. Найл еле успел откатить себе и Мерлью два горячих костяных шарика.
Вскоре подошла и сама принцесса, устало опустилась рядом, протянула флягу:
— Опять вода кончается. Такое чувство, будто со всех сил бежишь по кругу. Еда, вода, караулы. Еда, вода, караулы. Еда, вода, караулы… Иногда появляется желание забеременеть, забраться в уютную крону, и пускай Шабр с Симеоном бегают вокруг, потея от стараний, а я буду только спать да греться на солнышке.
— Ничего. Попробуй лучше вот этого. — Найл просунул лезвие мачете в щель между самыми узкими из пластин, нажал. Костяной шарик открылся, наружу вырвалось густое белое облако. — Можно черпать прямо из панциря. Вот только ложек у меня нет.
— Да? — Девушка осторожно коснулась угощения. — Горячее. Много удалось добыть? Что, если завтра я десяток человек отправлю к озеру?
— Отправляй. Только поешь сперва.
— Ну, голодовки я объявлять не собираюсь. — Мерлью наклонилась к мокрице, глубоко втянула нежный аромат. — Да, это не вампиры по три раза в день. Интересно, их ели с помощью ножа и вилки или щипчиками?
— Дичь едят руками, — сообщил Найл.
— Вот тут ты не прав. Руками не едят ничего. Правда, для некоторых продуктов предусматривались специальные инструменты.
— Сюда должна подаваться ложка, Мерлью. Но за неимением оной…
— Тревога… — как-то неуверенно крикнула охранница со стороны колючих кустов.
— Ну вот, — поморщилась принцесса и поднялась на ноги, — хоть какое-то разнообразие.
— Поесть не дадут спокойно. — Рискуя обжечь руку, Найл зачерпнул горсть рассыпчатой плоти, плотно набил рот, схватил копье и ленивой трусцой побежал на помощь.
Как выяснилось, непосредственная опасность пока никому не угрожала. Однако со стороны каменного уступа к лесу грузно тянулась похожая на гусеницу громадина, покрытая поблескивающими под солнцем зелеными чешуйчатыми пластинами. Коротенькие кривенькие ножки выдавали в этом немаленьком — не меньше сорока метров длиной и пяти ростом — насекомом обычную тысяченожку. Незваная гостья ритмично поводила головой из стороны в сторону, и даже на таком расстоянии было слышно, как ее мощные челюсти методично переламывают тростник и редкие деревца.
«Не совсем обычная тысяченожка, — вспомнил Найл прошлую встречу с подобным существом, — сзади у нее должна быть еще одна голова».
— Ничего страшного, — произнес он вслух, — она травоядная.
— Ты уверен? — негромко уточнила Мерлью.
— Абсолютно.
Тем временем у прохода через колючий кустарник собралось полтора десятка женщин и несколько мужчин. Негусто. Неужели это все, что осталось от полутысячи человек, вышедших с ним из города?
— Если беременных придется спускать с деревьев, они просто погибнут. Не выдержат, — деревянным голосом сказала принцесса. — Все, на что они сейчас способны, это с трудом есть и натужно дышать.
