Якопо поднялся, поскреб спину, размял плечи и, уперевшись толстыми пальцами в башмаки, снова опустился на корточки рядом со мной.
— Мне пора домой, — сказал он, неловко косясь на гостей. — После всех этих хождений по холмам у меня болит нога, да и в лавке осталась Люси Мерсер. Старая дура пустит по ветру мое состояние. Ничего не смыслит в делах.
— Да, тебе нужно идти, — согласилась я. — И Паоло тоже. Вам обоим лучше уйти отсюда.
На каком-то эпизоде поразительной истории Баглоса Паоло закончил возиться с лошадьми и заснул в тени поленницы. Он мало что услышал и был не из тех, кто разносит слухи. Но Роуэн, кажется, следит за Паоло, хромому мальчишке из Данфарри и так не поздоровится, без всякой болтовни о магии.
— Мне тяжело оставлять тебя. Жуткое дело, все эти разговоры о безумии, убийствах и людях без души. Не могу сказать, что верю этим двоим, как ты. Идем со мной, Сейри.
— Они не останутся здесь надолго. Куда бы ни звали их загадочные обязанности, но уж точно, что не в Данфарри. — Я не могу бежать. Мои попытки отыскать в мироздании гармонию и логику давно потерпели поражение, однако я решила, что должна как-то помочь Д' Нателю. Когда судьба разверзает пропасть у тебя под ногами или воздвигает на твоем пути извергающийся вулкан, ее сложно игнорировать.
Якопо положил грубую ладонь мне на колено.
— Я знаю, что бессмысленно уговаривать тебя не лезть в это дело, если уж ты решилась. И сделаю, как ты хочешь, настолько, насколько это возможно для недоверчивого старика. Но я попрошу тебя об одном, Сейри, девочка моя. Расскажи обо всем Грэми. Для него ведь и король и лорд Маршан всегда были на втором плане. Если эти негодяи так опасны, как рассказал Баглос, то Грэми могут убить, а то и что похуже. Ты же знаешь — он не отступится.
Роуэн действительно оставался загадкой. Знает ли шериф, что эти жрецы еще и маги? Он негодяй или просто глупец, а может, ревностный служака, собирающийся отправить жрецов на костер, когда они выведут его на других магов? Кто бы он ни был, мы справимся без него.
— Я не могу ничего рассказать ему, Яко. Его долг — уничтожать магов. Он живет по закону, не задумываясь о последствиях, а по закону он обязан выдать королю всех нас. Я не позволю ему так поступить. Пусть завтра Паоло, как проснется, отведет лошадь к дому шерифа. Когда Роуэн вернется в Данфарри, Д'Нателя и Баглоса здесь не будет. Даже если шериф будет упрямиться, он ничего не добьется.
— Попроси его о помощи. Он выслушает тебя. — Якопо поскреб седую бороду и усмехнулся. — Я очень тебя люблю, дочка, но если кто-то здесь и упрямится, то это не Грэми.
Усмешка Якопо возмутила меня, и я ответила резче, чем следовало.
— Я не верю ни одному шерифу. И тебе не советую. Не позволяй ему втягивать тебя и Паоло в это дело.
Не успели мы вступить в спор, как со стороны дома донесся сокрушительный грохот и крик. Я обернулась. Баглос пятился назад, прикрывая руками лицо. Д'Натель поднял руку для следующего удара.
— Бенсе, мие гиро! — кричал Баглос. — Не стес дамет…
Следующий удар опрокинул Баглоса в пыль. Кровь текла из рассеченной брови, дульсе тщетно пытался убраться в сторону, его господин пихнул беднягу ногой в спину, и Баглос растянулся во весь рост.
— Прекрати! — закричала я, вскакивая на ноги и подбегая к дерущимся. — Что ты творишь?
Очередной удар ногой угодил дульсе в бок.
— Мие гиро, стес вин…
Еще удар, и Баглос застонал, не завершив фразы.
Я вклинилась между ними, сумев не дрогнуть, когда кулак Д'Нателя летел мне в лицо. Его светлая кожа приобрела насыщенный багровый оттенок. Но удара не последовало. Он засопел, оттолкнул меня в сторону и снова ринулся к Баглосу. Он не стал его бить, а перевернул на спину и выдернул что-то из-за пояса дульсе — собственный серебряный кинжал. Мрачно глядя на трепещущего слугу, Д'Натель убрал оружие в ножны. Затем схватил дульсе окровавленными пальцами за рубаху и принялся тянуть вверх, пока лицо человечка не оказалось на расстоянии ладони от его лица.
— Не вздумай снова его бить! — заорала я. — Хватит!
Д'Натель перевел холодный взгляд голубых глаз на меня. Губы кривились, ноздри трепетали, он все сильнее сжимал атлас рубахи. Ему не нужно было слов, чтобы дать мне понять — он может свернуть шею дульсе без промедления, без сожаления и почти не прилагая усилий.
— Ты… не… посмеешь. — Я отрубала слова и выплевывала их в него. Кажется, по-настоящему он понимал только такой язык. — Ты его господин. Ты несешь за него ответственность. Скажи ему, Баглос. Точно так, как сказала я.
Застыв в неловком положении, дульсе прикрыл глаза и хрипло забормотал.
Напряжение достигло предела. Зашипев от отвращения, принц бросил Баглоса на землю и пошел к колоде, где лежали топор и березовое полено. Я проследила за ним, убедившись, что он собирается обрушить топор на дерево, а не на наши головы. Скоро он снова увлекся работой, снимая лезвием длинные стружки. После очередного взмаха он ощупывал все больше истончающийся обрубок, исследуя каждый фрагмент в поисках неведомо чего, а затем снова поднимал топор.
Баглос перекатился на бок и сжался в комок.
— Глупец, глупец, глупец, — бормотал он. — Неужели ты думал, что он не заметит?
— С тобой все в порядке? — Я опустилась на колени рядом с ним и коснулась его головы. Он дернулся от моего прикосновения и попытался сесть. — Нет, не поднимайся, я посмотрю, сильно ли он тебя покалечил, — произнесла я. — Яко, принеси нам воды. — Старый моряк уже шел с ведром и тряпкой к ручью, и вскоре я смогла обработать окровавленное и покрытое кровоподтеками лицо Баглоса.
— Найдется ли другой такой глупец среди дульсе? — Он отмахнулся от моей руки, схватил тряпку и зажал ею нос, из которого продолжала бежать кровь. Но даже кровь казалась бледной по сравнению с цветом его лица. Звезды ночи, он пылает от стыда!
— Ты взял его нож. Он не должен был бить тебя за это.
— Он подумал… — Баглос передумал говорить то, что собирался. — Это клинок Д'Арната. Я не увидел, что он остался в траве. Упал. Он ни в коем случае не должен был оказаться здесь… он должен был остаться в Авонаре. Клинки Д'Арната, в них заключена невероятная… —
Он втянул в себя воздух, словно успокаивая свое волнение. — Это недоразумение. Он еще молод.
— Ты слишком снисходителен к нему. Чтобы служить господину, не достойному своего положения, пусть даже его обязанности тяжелы, необходимо великодушие, которого у меня, например, нет. Когда ранили твоего друга, ты должен был отказаться от «чести» стать Проводником Д'Нателя. — Как жаль, что Д'Натель меня не понимает. Я бы рассказала ему, что думаю о людях, бьющих своих слуг. — И нечего искать ему оправдания. Я столкнулась с его грубостью в самую первую нашу встречу.
