Он смотрел, как беседуют Рон и Айрин, вырвавшиеся на пару сотен локтей вперед. Отсюда он не слышал слов, но чувствовал — независимо от того, что эти двое говорят друг другу, та нить, что связывает их, уже не порвется. Обсуждают ли они предстоящую работу, спорят ли о погоде или видах на урожай, а может быть, перемывают косточки ему, Ильтару, и всем эльфам вообще — все это не важно. Они связаны друг с другом, их судьбы — едины. Он видел это так же ясно, как облака на голубом небе, как лес вдалеке, как зеленые всходы на полях вдоль дороги. Эльф чуть грустно улыбнулся — что ж, эти двое нашли друг друга, нашли, может быть, в чем-то и благодаря ему. И это было прекрасно.
Он закрыл глаза, вспоминая…
— Зачем, Эт, зачем? Что хорошего может это принести?
Она молчала, и лишь тонкие пальцы с длинными узкими ногтями теребили свитый из золотых нитей пояс простой туники. В уголках ее прекрасных глаз сияли бриллианты слез. Как бы он хотел сейчас услышать от нее что-нибудь обнадеживающее.
Он положил руки ей на плечи и привлек к себе. Она не сопротивлялась, она с готовностью прильнула к нему, прижалась всем телом… но он чувствовал, что это — лишь жест. Жест прощания, жест прощения… или мольбы о пощаде. Но решения своего она не изменит — когда-то он полюбил ее за это, не только за красоту и грацию, но и за твердость характера, за умение видеть цель и идти к ней. Увы, сам он часто предпочитал плыть по течению, может быть, именно поэтому она теперь и избрала в своей жизни цель, заставляющую болезненно сжиматься его сердце. Может быть, сумей он навязать подруге свою волю — и она сломается, уступит и пойдет за ним… но это будет уже не Эт. И сердце его разрывалось от жестокой необходимости сделать выбор.
Его пальцы запутались в волосах юной красавицы, золотисто-зеленые пряди, еще недавно уложенные в строгую, немного чопорную прическу, теперь водопадом рассыпались по плечам. Она запрокинула голову, подставляя губы для поцелуя, и он долго не мог оторваться от этих пухлых, волнующе-сладких губ.
Но все прекрасное рано или поздно заканчивается. И ее ладони легко толкнули его в грудь.
— Эт, подумай… может быть, все же не стоит? Может быть…
Он говорил и говорил пустые, ничего не значащие слова, которыми не сумел бы переубедить и ребенка, захотевшего новую игрушку или сладкий плод. Она по-прежнему молчала, не возражая, не споря, просто оставаясь при своем мнении. Кто знает, может, она ждала не уговоров — приказа, требования?
А еще неделей раньше он верил, что все будет хорошо. Что она войдет в его дом, станет его подругой навсегда… или, по крайней мере, надолго. Эльфы редко связывали себя брачными узами на всю жизнь, слишком уж долгой она была. Сотня-другая лет, и от прежних чувств не оставалось камня на камне. Это люди в своем невежестве мечтают о вечной любви — их смехотворно малый срок жизни позволяет, да и то в редких случаях, достичь чего-то похожего… Хотя люди живут не просто мало — за те пятьдесят-семьдесят жалких лет, что им отмерены, им надо успеть слишком много: родиться, возмужать, найти любовь и потерять ее. Они торопятся во всем — в поглощении знаний и поисках радостей жизни, в работе и любви…
Он любил Эт тайком многие годы, десятки лет, но срок этот, немыслимый по меркам человека, пролетел как одно мгновение. И вот однажды он подошел к ней, заговорил… С тех пор ее глаза сияли только для него. Увы — счастье продолжалось недолго. Он проявил нерешительность — невероятную, несвойственную ему, опытному воину, разведчику, начинающему магу. Возможно, встретив эту красавицу, он должен был поднять ее на руки, нести в свой дом, не слушая никого… и прежде всего себя самого. Он слишком промедлил.
Все, что он говорил Рону там, на лесной дороге, было правдой. Никакие условности, что так любят придумывать для себя люди, не стояли между ними — простым, хотя и первоклассным стрелком и юной Этуаль кер Эллинор, дочерью Светлой Королевы, Владычицы Вечного леса. Никакие… кроме тех, что он сам придумал для себя.
Он считал себя недостойным — и год за годом совершенствовал себя: свое тело, свой разум, свои чувства. Однажды Эт призналась Ильтару, что ее потянуло к юноше сразу, как только она увидела его. Но прошло немало лет, прежде чем оба они сделали первый шаг. Первый — на том пути, что в конце концов привел их друг к другу.
А потом вдруг все кончилось. Конечно, Ильтар знал о Законе крови, но Закон этот, древний, как сам Вечный лес, почти никогда не доминировал над целесообразностью. Во все века Трон Вечного леса занимала та или тот, чьи знания, сила и разум были более всего необходимы народу эльфов. Совет Владык избирал нового правителя, подчиняясь велениям многочисленных тайных ритуалов, сложных предзнаменований и неоднозначных предсказаний.
В этот раз они выбрали ее.
Ильтар мог бы стать ее мужем. И год за годом, век за веком оставаться на вторых ролях, пребывать в тени царственной супруги, застенчиво покидая Дом, когда в большом зале шло обсуждение важных вопросов. Он никогда бы не смог встать с ней на одну ступень — он был отличным воином, но не полководцем, он владел магией лучше многих, но вряд ли осмелился бы назвать себя Магом, он не мог распорядиться судьбой даже близкого человека — что уж говорить о необходимости принимать решения во имя всего народа.
Он даже не смог уговорить ее отказаться от предложенной чести.
С тех пор прошло более полусотни лет. Каждый раз, наведываясь в родной лес, Ильтар в глубине души надеялся, что чувства угасли, что он сможет взглянуть на Этуаль спокойно, просто как на Владычицу — и каждый раз понимал, как же он заблуждался. Ничто не исчезло, и он ощущал, что и ее чувства во многом не изменились. Ничто не исчезло… и все равно пути назад не было. И он опять возвращался в мир людей, чтобы в очередной схватке, рискуя головой, отвлечься, хоть на время забыть о ней.
Ильтар тряхнул головой, отгоняя воспоминания прочь. За прошедшие годы мысли о несостоявшейся мечте не раз и не два посещали его. И каждый раз он понимал, что не мог поступить иначе. Этуаль сияла так ярко, что все вокруг нее светилось отраженным светом. Он же этого не хотел. Да, ее назовут Великой Королевой, она вполне достойна песен, это было ясно уже сейчас, когда срок ее правления еще, по сути, только начался.
Он понимал Рона, понимал, что тот чувствует рядом с Айрин, одной из самых могущественных волшебниц Империи (это так, даже если сама юная сания этого не осознает)… Но Ильтару не хотелось, чтобы Рон повторил их с Этуаль ошибку, сделанную шестьдесят лет назад. Эти двое заслуживали счастья.
Он снова бросил взгляд вперед. Его спутники ехали, держась за руки. И молчали. Это было хорошее молчание, не отгораживающее их друг от друга, а напротив, сближающее, соединяющее в одно целое.
Дорога желтой лентой вилась меж зеленых холмов. Кое-где на распаханных участках копошились сервы, стадо коров под присмотром юного пастушка… скорее пастушки меланхолично отдавало должное свежей травке. Яркое солнце на безоблачном небе сейчас грело именно так, как нужно — не слишком сильно и в то же время нежно лаская путников своими лучами.
