Ее спасла рука. Едва касаясь Диониса, рука наткнулась на арсенальные железяки. И бог знает под воздействием какого импульса отцепила одну из этих штуковин, младших сестричек неистовствующий менад.
«Ариадна!»
Чей это был крик? Ариадна ухватилась за собственное имя, как за соломинку, с силой пнула Диониса коленом между ног и оттолкнула от себя. В руке была граната. Ариадна, оскалясь, потянула кольцо.
– Ариадна, что ты делаешь? – удивился Дионис, потирая ушибленное место.
– Убирайся. Ты мерзость. Если тебя нельзя убить, я убью себя.
– Ариадна! – сказал Дионис и пошел к ней, протягивая руки.
– Стоять! – не своим голосом гаркнула Ариадна и отскочила подальше в сторону.
Дионис остановился, с обиженной печалью глядя на нее.
– Ариадна… – пролетел его вздох.
Но Ариадна уже мчалась по зеркальному коридору, держа гранату перед собой, как факел. Сердце бухало в горле. Волосы на голове поднимались и шевелились, словно змеи. В ушах стоял вкрадчивый шепот: «Куда же ты, Ариадна?» Она не оглядывалась. Не знала, идет ли он за ней. Рука, мертвой хваткой сжимавшая гранату, скоро онемела.
Она летела все прямо и прямо. Зеркальной анфиладе не было конца. Ариадне стало казаться, что сердце лабиринта, откуда она бежит, – это остров, к которому ведут четыре бесконечных моста, и она несется по одному из них.
Но она уже прошла сквозь четверо ворот. И все они возвращали ее в исходное положение.
Теперь ей нужны пятые.
Она начала задыхаться. И шепот стал громче, ближе. А потом кто-то схватил ее за плечо. Ариадна сорвала кольцо, зажмурилась и выпустила гранату, с трудом разжав одеревеневшие пальцы.
Перед глазами полыхнуло, и Ариадну швырнуло в сторону. Все органы чувств на короткое время заработали в режиме «на износ», воспринимая больше, чем можно. Ариадна слышала невыносимый воющий грохот и острый звон бьющегося стекла; видела круговерть первозданного хаоса; осязала собственное тело, раздираемое слепой силой на атомы; и над всем этим парил – даже не слышимый, а ощущаемый гибнущими нервами – голос, сопровождаемый тихим, и оттого кошмарным смешком:
– Ариадна, ты еще вернешься к Дионису. Дионис будет ждать тебя.
Ариадна не смогла ему ответить. Ей показалось, что вокруг разлилось море чернил. Потом, через мучительно долгое время, вдалеке в этом море образовалась дыра, и в нее пролился белый свет. Ручеек его потянулся к гибнущей в аду Ариадне.
Неожиданно стало легко. Светлая мерцающая дорожка приближалась, чернила больше не удерживали Ариадну вязкими щупальцами. Она полетела навстречу сияющему лучу.
ПЕРЕМЕНА РОЛИ
Море подбиралось почти к самым ногам и, слизывая мелкие камешки, уползало прочь. Дикий пляж под самым носом у города был почти пуст.
Она сидела на песке, вжав голову в колени, и ревела. Долго. Горько. Мокро. Кто-то подошел и сел рядом. Провел рукой по трясущимся от озноба плечам.
– Диана. Почему ты плачешь?
Она дернулась всем телом, выпрямилась. Рукой утерла слезы и сопли. Потом судорожно вздохнула и с силой выговорила:
– Ты не поверишь. Но у меня опять новое имя.
– Значит, теперь все встало на свои места.
– Да, – печально согласилась она. – Только и «свое место» может иметь две стороны. И выбор стороны я оставляю за собой…
– Тогда о чем ты горюешь?
Она не отвечала и прислушивалась. Где-то в городе совсем недавно провыли пожарные сирены. Где-то в городе сейчас догорала квартира на втором этаже жилого дома.
– Никита, я же все потеряла. У меня теперь ничего нет. Ни семьи, ни дома… Зато я нашла свои пятые врата. Но это не выход. Это вход.
– Куда вход?
Она посмотрела на море. Потом на небо, на песок, на скалы в отдалении. И снова вздохнула, точно прощалась со всем этим.
– В Лабиринт. Потому что мое имя – Ариадна.
– Уверена? – помолчав, спросил он.
– Да.
– Для чего?
Вопрос был нелогичен, но она поняла.
– Я обещала ему. Я вернусь туда.
– Кому обещала?
– Тому, с кем я буду драться. Его нельзя убить, но можно попытаться держать взаперти там, откуда он приходит.
– Что ты будешь делать?
– Строить баррикады. Ставить заслоны.
– Как?
Ариадна поразмыслила, свесив голову.
– Придется переквалифицироваться из музы в ваятели. В того, кто творит смыслы. Логос против бреда… – Она усмехнулась. – Как тебе такая формула? В любом случае я больше не буду ни от кого и ни от чего бегать.
– Не думаю, что это лучший вариант, – осторожно сказал он. – Лабиринт – его территория. Там ему легче добраться до тебя.
Она покачала головой.
– Лабиринт – нейтральная территория. Но он атакует оттуда. Ты сам это знаешь. А для меня это единственно возможный вариант. Я должна вернуться. – Ариадна грустно улыбнулась. – Я же ничего другого не умею. Только бродить по лабиринту. Кажется, это у меня неплохо получается.
Никита долго молчал. Глядел на горизонт. Наконец сказал:
– Я решил. Я пойду с тобой.
Ариадна посмотрела на него. Будто оценивала и тоже что-то решала. Потом отвернулась, подобрала камешек и неловко бросила в воду.
– Нет, – снова качнула головой. – Ты там никогда не был. Ты не лабиринтный житель. – И с фальшивой бодростью прибавила: – Я не хочу, чтобы ты умер там от тоски.
Быстро поднялась на ноги, опасаясь возражений и продолжения темы, чем-то тревожащей, бередящей свежую рану.
– Нам лучше не встречаться больше. Прощай, Никита. И… спасибо за все.
Аридана повернулась и побрела к городу. С моря донеслись звуки блатного шансона. Белый теплоход «Антон Чехов» совершал увеселительную прогулку вдоль побережья. Единственный на весь пляж загорающий громко всхрапнул, когда Ариадна проходила мимо. Газета «Вчерась», укрывавшая его голову, мерно колыхалась в ритме могучего дыхания спящего. Рядом с телом лежала пустая бутылка из-под пива народной марки «С утречком!». Чуть на отшибе врылась в песок бормочущая спидола времен давно убитых.
– …вас приветствует радиостанция «Маяк». Мы начинаем информационно-развлекательную передачу «Наше завтречко»…
Ариадна оглянулась. Никита шел за ней, на десять шагов позади. Она хотела что-то сказать ему, но передумала.
Так они и шли до города и в городе – связанные невидимой нитью длиной в десять шагов. Ариадна направлялась к храму под золотыми крестами, чтобы облечься там в белые одежды служения Другому.
2002 г.
