Процесс проходил в здании военного суда в Иерусалиме. Председатель суда — полковник британской армии Мортон. Прокурор — майор Бакстер. Защитник — доктор Джозеф. Допрос свидетельницы Голды Меерсон (Меир), председателя профсоюзного объединения Гистадрут.
Справка. Г. Меерсон, род. в 1898 г. в г. Киеве. В 1906 г. вместе с семьей эмигрировала в США. Закончила педагогическую семинарию в Милоуки, преподавала английский язык в школе. В 1921 г. эмигрировала в Палестину. Убежденная сионистка, активная деятельница профсоюзного движения, член Еврейского Агентства и др. общественных орг.
Перевод с английского. Необходимые пояснения — по ходу текста.
Б а к с т е р. Вы — хорошая, миролюбивая, законопослушная леди, не так ли?
М е и р. Думаю, да.
Б а к с т е р. И вы всегда были такой?
М е и р. Я никогда ни в чем не обвинялась.
Б а к с т е р. Хорошо, тогда послушайте выдержку из вашей речи 2 мая 1940 года: „Двадцать лет нас учили доверять британскому правительству. Но нас предали. Пример тому — Бен-Шемен.[1]
Мы никогда не учили свою молодежь применять огнестрельное оружие для нападения — только для самозащиты. И если эти юноши — преступники, то преступники и все евреи Палестины“. Что вы на это скажете?
М е и р. Если речь идет о самозащите — то я за самозащиту, как и все евреи Палестины.
Б а к с т е р. Вы лично обучались владению оружием?
М е и р. Не знаю, должна ли я отвечать на этот вопрос. Во всяком случае, я никогда не применяла огнестрельное оружие.
Б а к с т е р. Обучали ли вы еврейскую молодежь владению огнестрельным оружием?
М е и р. Еврейская молодежь будет защищать жизнь и имущество евреев в случае беспорядков и в случае необходимости.
Б а к с т е р. Вы уклонились от ответа на мой вопрос.
М е и р. Я ответила не на тот вопрос, который вы задали, а на тот, который имели в виду.
М о р т о н. Свидетельница, вы должны давать ответы на те вопросы, которые вам заданы.
М е и р. Я готова, господин председатель.
Б а к с т е р. Имеется ли у вас в Гистадруте разведывательная служба?
М е и р. Нет.
Б а к с т е р. Что?
М е и р. Вы слышали. Нет.
Б а к с т е р. Слышали ли вы о Хагане?
М е и р. Да.
Б а к с т е р. Есть ли у нее оружие?
М е и р. Я не знаю, но полагаю, что да.
Б а к с т е р. Слышали ли вы о Палмахе?
М е и р. Да.
Б а к с т е р. Что это такое?
М е и р. Когда я впервые услышала о Палмахе, речь шла о группах молодежи, организованных с ведома британских властей. Эти группы проходили специальную тренировку в то время, когда германская армия приближалась к Палестине. Функция их была — всячески помогать британской армии, если в нашу страну вторгнется враг.
Б а к с т е р. И эти группы продолжают существовать?
М е и р. Не знаю.
Б а к с т е р. Это легальная организация?
М е и р. Я знаю только, что эти группы были организованы в помощь британской армии с ведома властей.
Б а к с т е р. Может ли член профсоюзного объединения Гистадрута быть членом Хаганы и Палмаха?
М е и р. Устав Гистадрута не запрещает его членам других видов общественной и политической деятельности. Гистадрут — профсоюзное объединение. И только.
Б а к с т е р. Гистадрут — весьма авторитетная организация. Использует ли она свой авторитет, чтобы препятствовать террористической деятельности Хаганы и Палмаха?
М е и р. Я протестую против этого определения. Деятельность Хаганы и Палмаха не является террористической. Их единственная цель — самооборона. Мы готовы защищать себя, если на нас нападут. У нас в этом смысле есть уже горький опыт. Я говорю, что мы готовы защищаться, и я хочу, чтобы меня поняли. Самозащита — не теория. Мы помним беспорядки 1921, 1922 и 1929 годов, помним и беспорядки, которые длились четыре года — с 1936 по 1939 год. Все в Палестине — и британские власти в том числе — знают, что если бы народ не был готов к борьбе и храбрая еврейская молодежь не защищала бы еврейские поселения, то не только ничего бы не осталось от этих поселений, но и чести евреев был бы нанесен урон.
М о р т о н. В каком смысле свидетельница употребляет слово „честь“?
М е и р. В прямом. Для нас понятия „честь“ и „жизнь“ равнозначны. Как и для любого народа. Защищая свою жизнь, мы защищаем свою честь. Защищая честь, защищаем жизнь. Если этого не делает британское правительство, мы вынуждены заботиться об этом сами.
Б а к с т е р. Разве вы не знаете, что правительство назначило 30 тысяч евреев специальными полицейскими с правом носить оружие?
М е и р. Знаю. И знаю, что до 1936 года правительство помогало нам. Но никто в правительстве не может отрицать, что, если бы евреи не были подготовлены к самообороне, с нами произошли бы ужасные вещи. Мы гордимся евреями Варшавского гетто, которые почти без оружия восстали против своих преследователей. И мы уверены, что они брали пример с еврейской самообороны в Палестине.
Б а к с т е р. Как вы относитесь к краже трехсот винтовок и боеприпасов с британских военных складов? Не считаете ли вы, что обвиняемые в этом преступлении пошли на него под прямым воздействием взглядов, которые вы высказываете?
М е и р. Обвинение не доказано. Человек может быть признан виновным лишь после приговора суда. Странно, что мне приходится напоминать об этом уважаемому прокурору.
Б а к с т е р. Я спрашиваю вас о вашем отношении к самому факту кражи.
М е и р. Мы заинтересованы в победе британских вооруженных сил и союзников Великобритании над фашистской Германией. В этом ни у кого не может быть сомнений. Поэтому считаем, что кража оружия у армии — преступление.
Б а к с т е р. Но это оружие могло бы пригодиться Хагане?
М е и р. Нет еврея, который был бы равнодушен к этой войне и не был бы заинтересован в победе союзников.
Д-р Д ж о з е ф. Защита просит разрешения задать свидетельнице вопрос.
М о р т о н. Задавайте, доктор Джозеф.
Д-р Д ж о з е ф. Мисс Меир, правда ли, что в 1929 году в Хевроне произошла страшная резня и почти все еврейское население погибло от рук палестинских террористов только потому, что там не было еврейской самообороны?
М е и р. Да, это правда. В том же году то же самое случилось в Цфате. В 1936 году произошла ночь убийств в еврейском квартале Тверии. И все лишь потому, что в тех местах не было Хаганы.
