пожал плечами граф Курчатов, выпуская кольца дыма изо рта. — Несчастный случай. Такое случается.
В зале воцарилась гнетущая тишина. Каждый обдумывал слова Курчатова, взвешивая риски и возможные последствия.
— Ладно, — тяжело вздохнул князь Мещерский, вытирая пот со лба. — Пусть твои люди действуют. Но если всё пойдёт не так…
— Тогда я первым приглашу вас на бал в честь нашего падения, — усмехнулся граф, его глаза хищно блеснули. — Обещаю, будет незабываемо.
— И что ты собираешься делать с Распутиным? — тихо спросила баронесса Зотова, не сводя с него пристального взгляда.
Курчатов посмотрел на неё поверх дымящейся сигары, прищурившись.
— Распутин? С ним всё чертовски сложно…
В этот момент дверь зала резко распахнулась, и внутрь влетел разведчик Курчатова, едва удерживая дыхание. Лицо его было бледным, а глаза метались, словно загнанный зверь.
— Граф, свежие новости! — выдохнул он, пытаясь успокоить сбившееся дыхание.
Курчатов медленно поднял голову от документов, которые служили ему скорее подставкой для бокала вина, чем источником информации.
— Если это снова про любовные похождения Распутина, можешь сразу выйти тем же путём, что и вошёл, — бросил он холодно.
Разведчик сглотнул, нервно переступив с ноги на ногу, и шагнул вперёд.
— Нет, сэр. Распутин остановился возле некоего клуба и, похоже, решил там отдохнуть.
Граф приподнял бровь, уголки губ изогнулись в презрительной усмешке.
— Удивительно. Наш дорогой Распутин решил, что мир может подождать, пока он потешит своё эго на танцполе? И мне до этого какое дело?
— Дело в том, — разведчик понизил голос до шёпота, — что его охрана вошла с ним, и ни у кого не было той самой папки при себе. Значит, они могли оставить её только в машине — по пути до клуба нигде больше не останавливались.
Курчатов откинулся на спинку кресла, постукивая длинными пальцами по резному подлокотнику.
— Ах, папка без присмотра? Ну разве это не чудесно, когда враги облегчают нам задачу!
Разведчик нервно улыбнулся, а граф рассмеялся.
— Хорошо. Приказываю немедленно вскрыть машину и принести мне эту папку. И постарайтесь провернуть это максимально тихо.
Разведчик замешкался, переминаясь с ноги на ногу.
— Граф, может, стоит действовать осторожнее? Если нас заметят…
Курчатов встал, медленно подходя к нему.
— Осторожнее? Знаешь, что говорят о тех, кто слишком осторожен? Они умирают от скуки. А я предпочитаю, чтобы моя смерть стала интересной историей для потомков.
Он похлопал разведчика по плечу с такой силой, что тот едва не потерял равновесие.
— Иди. И помни: в этой игре выигрывает тот, кто смеётся последним. А я обладаю превосходным чувством юмора.
Разведчик быстро кивнул и поспешил выйти, растворяясь в полумраке коридоров. Курчатов достал из кармана новую сигару, медленно закурил, выпуская густые кольца дыма, которые таяли в полумраке зала.
— Интересно, — произнёс он вслух, глядя на пляшущие тени, — если жизнь — это театр, то почему мне всегда приходится быть режиссёром, а не зрителем? Хотя… надоедает смотреть на плохую игру.
Пока граф сохранял хладнокровие, будучи любителем играть с судьбой и слишком редко проигрывая, чтобы бояться неудач, остальные аристократы в зале едва сдерживали волнение. Барон Воронцов нервно барабанил пальцами по столу, герцог Лебедев кусал губы, а баронесса Зотова тихо шептала молитвы, надеясь, что папку удастся заполучить.
* * *
Я наконец-то выкатил свою новенькую, сверкающую скоростную красавицу из гаража. Мотор рычал, как голодный зверь, а дорога манила, обещая захватывающие приключения.
— Ну что, милая, покажем этому городу, что такое скорость? — пробормотал я, ехидно оскалившись.
Надавив на газ, я помчался сквозь улицы, оставляя позади шум и суету. Городские огни мелькали, как воспоминания о непрожитых жизнях. За считанные минуты я домчался до пустыря за городом — места, где тишина казалась оглушительной.
Естественно, никакого человека, с которым я якобы собирался поговорить, здесь не было. Только ветер шептал свои тайны в траве, да какая-то кошка отрыгивала шерсть среди кустов.
Зато засада была. Они думали, что я их не заметил. Наивные. Словно дети, прячущиеся за занавеской с торчащими ногами.
Я постоял в этом мнимом одиночестве минут пять, разглядывая облака. Затем достал телефон и сделал вид, что звоню. Громко, почти крича, произнёс в трубку:
— В смысле, не приедете? З-а-с-а-д-а? — растянул слово я, как учитель перед школьниками. — Да тут никого нет, кроме пары кустов.
Лай какой-то собаки прокатился эхом по пустырю. И тогда, словно по незримой команде, из укрытий начали высыпать вооружённые бойцы. Со всех сторон, как саранча.
— О, вечеринка начинается, — усмехнулся я. — А я-то без подарка.
Они окружили меня, держа оружие наготове. Один из них, видимо, главный умник в этой компании, шагнул вперёд:
— Сдавайся! Папка с документами уже у нас. Твой дом под нашим контролем, а твоя семья разбежалась кто куда. Нечего тебе барахтаться: конец предрешён.
Я поднял брови, притворяясь удивлённым:
— Правда? Конец? А я-то думал, что это только трейлер к основному фильму. Вы, ребята, вообще сценарий читали?
Некоторые из них переглянулись, не понимая.
— Ладно, объясню на пальцах, — сказал я, поднимая руку.
И первого бойца мгновенно подбросило в воздух, как пушинку. Он завис там, размахивая руками и ногами, словно марионетка на нитях.
— Эй, как там наверху? Обзор хороший? — крикнул я ему, наслаждаясь замешательством остальных.
Второй попытался выстрелить, но его пуля изменила траекторию и, описав изящную дугу, вернулась обратно, выбив оружие из его рук.
— Осторожнее с желаниями, — посоветовал я. — Иногда они сбываются.
Третий рванулся на меня с ножом. Я вздохнул:
— Ну это не нож, а зубочистка. Как-то даже унизительно.
Лёгким движением руки я изменил гравитацию под ним, и он с заметным утяжелением врезался лицом в землю.
Остальные начали стрелять. Пули замерли в воздухе передо мной, создавая причудливый узор.
— Знаете, если бы Эйнштейн это видел, он бы восхитился, — заметил я. — Хотя, возможно, и испугался бы.
Пули упали на землю, и несколько бойцов попытались сбежать, но один целиком провалился под землю и задохнулся, а на другого вдруг рухнуло одинокое дерево.
Только и хочется сказать: «Прости, белка, которая жила в дупле дерева». Сейчас она стоит и злобно косится на меня. Ну ничего, деревья неподалёку в лесу ещё есть. Или эта белка мизантроп и потому жила одна?
Лишь я об этом подумал, как один из врагов снова попытался взять слово:
— Ты не
