так вот, — продолжил Денис, не давая Сене передышки с очередной гипотезой. — Ведь для выращивания органоидов мозга ученые постоянно использовали индуцированные плюрипотентный клетки. А чтобы их получить, нужны взрослые клетки здоровых доноров, которые с помощью «Перепрограммирования», — в этот момент Ден демонстративно сел между мной и Яной, практически ерзая пятой точкой по дивану, — генов результате чего они превращаются в стволовые плюрипотентные клетки. Эти клетки способны дифференцироваться в клетки любого органа.
Мы с Яной недовольно переглянулись. Ден обратил на это внимание, но лишь спросил:
— Что такое?
— Нет, — отозвалась Яна, отвернувшись. — Ничего.
— Ничего, —м подтвердил я отводя взгляд.
А вот Арсений, кажется, ждал подробностей от такой новости. Благо, что Денис совершенно не интересуется личной жизнь. Мне кажется, что он никогда ей не интересовался.
— Вот я и говорю, что дифференцировать клетки это не так уж и сложно!
— Ага, — с издевкой в голосе отозвался Арсений. — Конечно.
— Ведь это направление появилось не так давно и совершенно еще не исследовано до конца.
Дотошности у Дениса целая бочка, но ему явно далеко до меня. Хотя он всеми силами пытается подражать мне. Вв это мгновение, Денис поворачивается к Яне и задает ей вопрос:
— Яна, а как ты думаешь, — Аланина даже перестала жевать яблоко от внезапности, — почему емкость «чашки Петри» так называются?
— Это вопрос с подвозом? — пробормотала Яна, кинул на меня вопросительный взгляд.
— Нет, просто Денис уже знает, почему они так называются, поэтому всех достает.
— Господи, боже мой! — воскликнул Денис, взмахнув руками. Мы с Яной моментально откинулись на спинку дивана, чтобы он не задел нас ими. — Ты уже знаешь ответ, дай ответить другим!
— Прости, Ден, — со смешком в голосе ответил Арсений. — Прости, прости.
— Ну так что, ты ответишь на вопрос? — спросил вновь Денис Яну. Та едва ли смогла прожевать кусок яблока, прежде чем ответила.
— Чашки Петри названы в честь немецкого бактериолога Юлиуса Петри.
— А вот и не правда! — громко хлопнув в ладоши, воскликнул Дэн. Яна уж вздрогнула от неожиданности. — Петри нагло своровал это изобретение, когда работал со своим ассистентом Робертом Коха, просто модифицировав саму чащу.
— И? — вопросительно приподняла бровь Яна.
С лица Дэна пропала улыбка.
— Кох с большим успехом представил свой метод посева на седьмом международном конгрессе в Лондоне, потому что даже сам Коха использовал агаровую среду разработанную Вальтером Гессе.
В комнате воцарилась тишина. Было очевидно, что Яна не совсем понимает, как общаться с Дэном. Обычно мы просто отшучивались в ответ на его выходки, говоря, что он прогрессивный учёный. Но сейчас Аланина явно была в растерянности.
— Окей, но ведь все равно этот предмет носит название «чашки Петри».
— Да, но их происхождение…
— Да кого заботит происхождение? Велосипеды изобрели, и не вспоминают, кто его создал.
— Как ты можешь не восхищаться теми, кто создал прекрасные инструменты и методы исследований?
— Так, все, — всполошилась Яна, поднимаясь с дивана. — Пойду лучше поработаю.
Мы все втроем провожали Яну до двери, не сказал ни слова. И как только дверь закрылась, то Дэн произнес.
— Женщины — странные создания.
— Я согласен с тобой, — произнёс Арсений, садясь рядом с Дэном.
Что ж, так проходили рабочие будни. Яне следовало привыкнуть к тому, что некоторые её коллеги обладают своеобразным характером. Но сдается мне, что привыкать она будет к ним очень долго.
Глава 17
Яна
В течение месяца мы притворялись парой. Каждое утро Марк заезжал за мной, отвозил на работу, и мы вместе возвращались домой. Иногда мы ссорились, я чего-то не понимала, а он чего-то не мог запомнить. Но в конце концов мы всегда мирились. К тому же, два раза в неделю я приходила и преподавала для студентов предмет. Не сказать, что это было мне в радость, но я старалась совершенствовать во всем. Пускай и маленькими шагами. А вот на тему с моей работой мы еще не разговаривали с Марком. Всегда находились какие-то отговорки, и я невольно начинала нервничать.
Мы были почти готовы отправиться к родителям на званый ужин. Однако что-то внутри нас беспокоило сильнее, чем предстоящее мероприятие. Мне ещё предстояло выяснить, что именно.
Женя уже всё обо мне знает: как мы начали встречаться, как он целуется, что любит, во сколько просыпается… Иногда мне кажется, что она готовит меня к экзамену, где я должна блистательно ответить на все вопросы о Марке. И это слишком меня удручало.
— Ты чего такая грустная? — спросила Женя, подвигая ко мне свой стул.
Марк уже объяснил мне, чем будем заниматься. Нужно было обязательно написать статью в журнал SELA — в один из ведущих в области, где имеются подразделы узкопрофильных направлений. Но вначале, нужно было вырастить органоиды, чтобы понять, какие реакции происходят с клетками.
— Не знаю, — сказала я отодвигая микроскоп. — День дребедень какой-то.
— Почему? — отозвалась Женя. — Ты же вроде бы загорелась этой темой.
— И да, и нет, — протяжно произнесла. — Вы изучаем ВПЧ, будем испытывать на них лекарства. И я боюсь, что все образцы уйдут в пустую…
— Ну ничего страшного, — подбодрила меня Женя, хотя я понимала, что страшное только впереди. — Придут еще образцы. У тебя вроде бы получились органоиды.
— Да, но…
Я тяжело выдохнула. Марк сегодня был на каком-то совещании, поэтому я всё время дергалась, будто бы совещание было посвящено мне, а не научной теме.
Женя еще ближе подъехала ко мне.
— Ты что, поссорилась с Марком?
— Нет, что ты, — произнес я, чувствуя, как на языке разливается грусть. — Мы не поссорились.
— Тогда почему на тебе лица нет?
Я пожала плечами.
— Я боюсь, что у меня не получится. Мой испытательный срок закончился, и я теперь полноценный сотрудник лаборатории.
— Господи, — воскликнула Женя, как кто-то из коллег громко кашлянул, дав понять, что она мешает. — Простите! — сразу же добавила Женя и склонилась ко мне ближе. — Господи, Яна, нашла из-за чего переживать. Ей-богу, это не тот пласт жизни, для которого нужно растрачивать свои эмоции.
— Но это мечта всей моей жизни, понимаешь?
Женя выразительно хлопнула ресницами.
— Культивирование клеток никуда не
