В день, когда я совсем один…'
Игорь Крутой «Третье сентября»
Судьбоносная Лерина среда встретила нас проливным дождем. Появившийся к завтраку насквозь промокший Глеб с пакетом круассанов и сырников, наглядно демонстрировал очередное буйство стихии.
Печаль, конечно.
По предварительному плану-то они с Котом на байке должны были нестись на тренировку, а мы с Лерушей ехать на экзамен. А после запланированного обеда с Сергеем я бы вернулась за дочерью.
Но, увы, погода внесла свои коррективы.
— Кость, у тебя кожаные штаны с курткой есть? — спросил Глеб, допивая кофе и в очередной раз облизывая меня взглядом.
Вздохнула:
— У него, конечно, если поискать хорошо и не такое можно найти в закромах, но это бессмысленно. Сейчас отвезем Леру, и я доброшу вас до стадиона.
— Отличный план. Посидишь там, в зоне болельщиков, потом спокойно за Валерией вернемся, — Глеб сверкнул глазами и расплылся в широкой улыбке.
Как бы мне не было неловко, но дело есть дело, поэтому:
— Потом я отъеду по делам, а уже после этого вернусь за вами в порядке очереди — кто быстрее освободится, с того и начну.
Как я решила, так и сделали, потому как у кого машина?
Вот, то-то же.
Высадив дочь со всеми возможными напутствиями и подбадривающими пожеланиями, помчали к спорткомплексу.
Но засада, она же не дремлет.
Что в прошлый раз Игорь вылез некстати, что сейчас. Максимально неловко.
— Арина, столиков в «Сударушке» не было, поэтому, извини, придется снова в «Дом Берга» ехать. Нас ждут через полчаса. Откуда тебя забрать?
Черти бы взяли эту автоматически подключающуюся громкую связь, холера ясна.
— Спасибо, не нужно. Через полчаса я буду на месте, — пробормотала паркуясь.
Вышла из машины, чтобы проводить сына.
Пусть я промокну, но мне срочно надо глотнуть прохладного воздуха, потому как от Глеба веяло не просто пламенем Преисподней, нет, он будто бы сам превратился в огненный смерч.
— Снова, да? В «Дом Берга»? Ничего менее пафосного не нашлось? А я-то гадаю, с чего это ты в официальном костюме сегодня да при полном параде, — схватив в охапку, прошипел мне в ухо Глеб и после этого сильно прикусил шею в открытом вороте блузки.
Шикарно.
— Выдохни. Наша история с Сергеем Владимировичем завершилась двадцать пять лет назад, ты еще в сад ходил. Мне нужен адрес Арсения в Москве. Лера помчится туда, и как бы не завтра.
Адски горячий поцелуй под проливным дождем — особое такое чувственное переживание, да.
— Пользуешься тем, что я тебе верю, медовая. Но смотри, никого рядом с тобой не потерплю, так что имей это в виду, когда будешь адрес узнавать. И с тебя за эту неприятную случайность все ближайшие выходные. Целиком. Кот в Питере, Валерия в Москве, а ты — моя. Поняла? — рыкнул в губы, прикусил их, облизал и откровенно поцеловал вновь.
Очень конкретно так поцеловал, стимулируя клетки головного мозга, отвечающие за долгосрочную память.
Они откликнулись, как и вся я.
Горло перехватило от лавины образов, голос пропал, в жар бросило всю, с головы до пят, поэтому я смогла только кивнуть.
Глеб устроил меня за рулем, пристегнул (вот сколько раз я об этом писала? Наконец-то, дожила), поцеловал опять и хлопнул дверью, возвращая в сознание. И, помахав рукой, пошел вслед за Костей внутрь стадиона.
Обед с Сергеем можно считать кошмарным, если оставить за скобками результат.
Теперь у меня в мессенджере был примерный распорядок дня Арсения на ближайшие выходные, которые этот С-с-сережин с-с-сын планировал провести в столице.
А то, что в середине обеда Сергей Владимирович пересел на соседнее кресло и начал настойчиво тянуть ко мне руки — это так, досадные мелочи.
— Риша, милая, так ждал, когда соберешься с духом. Я же знаю тебя, вредная девчонка. Все нервы мне опять истрепала. Все, больше, чтобы не пропадала так надолго, слышишь?
Как же этот самоуверенный павлин теперь бесит-то, а?
— Так, Сергей Владимирович, мы с вами сейчас, после стольких лет взаимной неприязни и даже ненависти, можем выдохнуть и понять: мы лишь родители молодых людей, находившихся в отношениях. Но, мы же оба понимаем, что окончательный разрыв этой связи — дело времени и одной встречи.
— Арин, не спеши. Не про это совсем говорим сейчас. Да, я виделся с Надькой, да, ты была права, а я нет. Но смотри — сама судьба дает нам второй шанс. Шанс начать все сначала! — и за руку меня хвать.
Езус-Мария, убери от меня свои лапы, С-с-сенин папа.
— Подожди, нужно решать вопросы по мере их поступления. Понимаешь, сейчас самое важное в моей жизни — мои дети. И именно поэтому, пока Лера не выяснит отношения с Арсением, ни о чем другом я и думать не могу, — выдергиваю ладонь из крепкого захвата и отползаю вместе со стулом в сторону.
— Риша!
— Посмотри, Сереж, мы ведь с тобой имеем сейчас возможность не допустить для наших детей такого ужаса, который сотворили когда-то с нами. Пусть дети просто поговорят? Выяснят всё до конца и дальше будут жить спокойно. Каждый так как решит сам, а не так, как выберет за него кто-то другой. Прошу тебя.
— Хорошо, я тебя услышал. Я узнал для тебя, где Арсений будет в эти выходные. Но за это ты дашь нам шанс.
Холера ясна!
М-м-м-мария и Иосиф. С-с-с-святое С-с-семейство!
Вот же зараза.
— Ты же понимаешь, что я не могу тебе ничего обещать? Шанс на что? Все наши шансы за двадцать пять лет канули в глубокую пропасть.
Выдыхаю, чтобы не орать матом.
А его уже несет по волнам его планов:
— Будем встречаться, ты увидишь и поймешь, как нам хорошо вместе. Мы с тобой были созданы друг для друга еще тогда, но вышло так, что быть вместе мы можем только теперь.
Да, конечно.
Прямо сейчас.
Разбежался.
— Сереж, мы оба слишком сильно изменились за эти годы. И у нас обоих «очень тяжелая наследственность» и пережитый опыт. Ничего не осталось от той светлой девочки, которая тебе когда-то так нравилась. Я давно уже другая: холодная, вредная, сухая и очень-очень злопамятная.
— Не верю, Риш. Ты — моя нежная милая девочка. Поверь, я покажу тебе — какая ты на самом деле, — он вновь сжал в ладонях моя несчастную затисканную лапку.
Просто чужие горячие руки, а неприятно.
Я знаю, какая я могу быть
