нет доступа к личной корреспонденции Фредерика Парриса. Есть правила и процедуры и…
— Забудьте про это, — перебила я. — Я смотрю запись нападения. За пару минут до того, как Паррис подходит к Сэмюэлу Бесвику, другой заключённый дотрагивается до его плеча. Мне нужно срочно узнать, кто это, — я сделала скриншот мужчины. — Я прямо сейчас посылаю вам изображение.
Дженкинс шумно вздохнул, но не стал жаловаться. Мгновение спустя его голос снова раздался на линии.
— Я знаю, кто это, — сказал он. — Его зовут Оливер Тигман. Он делит камеру с Паррисом. Он под стражей за нападение с отягчающими обстоятельствами.
Под стражей. Значит, он ещё не получил приговор и ожидал суда.
— Залог? — спросила я.
— Подавал, но получил отказ, хотя Тигман постоянно рассказывает всем, что он невиновен, и скоро его оправдают по всем пунктам.
Ну-ну. Значит, нападение на другого заключённого не пойдёт ему на пользу. Если это он организовал нападение на Бесвика, то неудивительно, что он нашёл того, кто сделает грязную работу за него.
— Пришлите мне всё, что у вас есть по Тигману, и информацию об его недавних посетителях.
— Детектив Беллами, я не могу делать так с каждым заключённым на нашем попечении.
Я сохраняла спокойствие.
— Я и не прошу сделать так с каждым заключённым, я прошу информацию только по Оливеру Тигману. Немедленно.
На линии раздалось почти шипение.
— Дайте мне пятнадцать минут.
Я невесело улыбнулась.
— Спасибо, — затем я повесила трубку.
— Дженкинс выполнит просьбу? — спросил Лукас.
— Лучше бы выполнил.
***
В итоге Арчибальду Дженкинсу потребовалось семнадцать минут. Он сумел достать лишь два документа; первый детально излагал обвинения против Оливера Тигмана, а второй перечислял его недавних посетителей. К сожалению, там было всего одно имя — некто Гвин Эванс. Он был записан как помощник адвоката Тигмана.
Гвин Эванс — это уэльское имя, что немного необычно в здешней местности. Я бы сразу его узнала, если бы оно встречалось среди людей в Барчепеле. Поддавшись раздражению, я схватила ближайшую подушку и швырнула через всю комнату.
— Да чёрт возьми! — я была так уверена, что добьюсь чего-то с Тигманом. Я потянулась к следующей подушке. — Бл*дь!
Лукас вскинул руку, останавливая меня.
— Подожди, — произнёс он, и в его голосе слышались странные нотки. — Подожди.
— Что? — я резко повернула голову в его сторону.
— Я уже слышал это имя прежде, — сказал Лукас. — Я в этом уверен, — он посмотрел на меня. — В том, чтобы быть старше, чем я выгляжу, есть свои преимущества. Гвин Эванс — это последний человеческий мужчина, казнённый в этой стране.
Я ничего не понимала.
— Должно быть, это было десятки лет назад.
— В шестидесятых, — сказал Лукас. — Его повесили одновременно с другим мужчиной, который совершил то же преступление, что и он. Я в этом уверен… он определённо мёртв. Возможно, это совпадение, но…
Я уже пролистала до фотографии Эванса.
— Это не совпадение, — я уставилась на изображение, и у меня отвисла челюсть. — Я уже встречала этого мужчину прежде.
— В Барчепеле?
— Нет, — я закрыла рот и сглотнула. — На поезде. Он сидел напротив меня всю дорогу сюда. Он…
О Господи. Мой голос понизился до шепота, когда я вспомнила разговор.
— Он жаловался на детей в соседнем вагоне. Он сказал, что для него багбир, что охранников поезда никогда нет рядом, чтобы разобраться с ними, — во мне вспыхнула ярость, хотя я не знала, что её вызвало — то ли такая наглость мужчины, то ли тот факт, что я этого не заметила.
— Он назвал детей, включая Хлою, тараканами. И Фредерик Паррис назвал Сэмюэла Бесвика тараканом. Когда его спросили, зачем он его пырнул, он сказал «потому что таракан странно на него смотрел».
Я шлёпнула ладонью по экрану.
— Много ли людей пенсионного возраста работают помощниками адвокатов? Гвин Эванс, кем бы он ни был и на что бы он ни способен, бл*дь, он дразнил меня с самого начала. У меня уже несколько дней имелись все ответы, а я этого не понимала. Он, наверное, считал уморительным, что он бросал мне столько подсказок, а я не сложила всё воедино.
Лукас сжал моё колено.
— Теперь ты их соединила, — он посмотрел на фото Эванса. — Ранее ты говорила, что он не должен выглядеть угрожающим. Никто не боится хрупкого с виду пенсионера.
Я мрачно улыбнулась.
— Но он не хрупкий. Если мы на правильном пути, то кем бы ни был багбир, он имеет силу и мощь. Достаточную, чтобы убить кого-то вроде Патрика Лейси… и достаточную, чтобы убить кого-то вроде меня. Гвин Эванс — это явно фальшивое имя, которое он взял намеренно из-за того, кто он. Может, даже из-за того, кто я такая. Гвин Эванс, вернувшийся из мёртвых. Совсем как я.
Лукас наградил меня долгим тёмным взглядом.
— Я сомневаюсь, что он сейчас использует это имя, — сказала я. — Но он до сих пор в Барчепеле, каким бы именем он ни представлялся, — прилив адреналина, который я испытала, сменился холодной, свирепой ясностью. Вот. Вот этот мужчина убил моих родителей. — Я тебя достану, — пообещала я его фотографии. — И весьма скоро.
***
Боатенг не отвечал на звонок. Я сдержала ругательство.
— Он наверняка до сих пор в коттедже. Нам потребуется десять минут, чтобы добраться туда. Или меньше, — я расправила плечи. — Там полно офицеров полиции. Один из них должен был увидеть пожилого мужчину. Один из них должен был опросить его и узнать, где тот остановился, — мне в голову пришла другая мысль. — Возможно, он даже заходил выпить в баре внизу.
Чёрные глаза Лукаса блестели едва подавляемой яростью.
— До или после того, как он спрятался в твоём гардеробе и задушил тебя?
Мои губы поджались.
— Я не видела его на записях камер, но мы уже знаем, каким умным он себя считает.
— Он явно недостаточно умён, — сказал Лукас.
— Мы не знаем его настоящее
