у него грудь пробита, — крикнул я напарнику. — Как бы легкое не было задето.
— Да что ж за день то сегодня такой, — воскликнул Мирон и кряхтя поднялся на ноги. Кое-как доковыляв до нас с Максимом, он со стоном опустился на колени и внимательно осмотрел рану.
— Рука болит, — пожаловался мой напарник. — Думал даже, что сломали. Но нет, вроде отходит потихонечку. Но болит — спасу нет.
— Да разберемся мы с твоей рукой, — воскликнул я. — С Мерзким что делать? Его в больницу надо.
Мирон посмотрел на меня, как на умалишенного.
— И что ты врачам объяснять будешь? Представляешь, какой кипиш поднимется, особенно если потом еще кто-нибудь сюда приедет посмотреть, что да как? Давай, наверное, попробуем обойтись без больницы.
— Как? — я хотел немедленных действий, но отчаянно не понимал, как помочь Максиму.
— Сумку принеси из багажника, — хмуро сказал мой напарник. — И посмотри, что там с этими гавриками. Ну теми, которых ты кончить не успел.
Точно! Он же аптечку брал с собой. Все-таки Мирохе за его предусмотрительность надо памятник ставить. Как знал, что какая-то дрянь может приключиться.
Живых из нападавших было двое. Тот, которого оприходовал Мирон, лежал абсолютно смирно и не подавал никаких признаков жизни. А вот мой клиент уже потихоньку начинал сучить ножками, хотя и пытался притворяться бессознательным.
Чувство человечности исчезло из моей души в тот момент, когда я увидел раненого Мерзкого. Поэтому, без колебаний поднял оброненную кем-то биту и повторно отправил молодого человека в нокаут. Не до сантиментов сейчас. А если Мерзкий умрет, то я их из-под земли достану.
Я принес Мирону чехол с пузырьками и склянками, а затем стал с волнением наблюдать, как мой напарник выливает прямо в рану содержимое какого-то красного пузырька, а затем туго бинтует Максима, предварительно намазав тампоны резко пахнущей мазью. Интересно, он точно уверен, что это поможет?
— Что-то я такого зелья никогда не видел, — поделился я с другом своими сомнениями.
— Не стой над душой, — пробурчал Мирон. — Лучше оденься во что-нибудь.
Мысль, конечно, правильная. Но моя одежда лежала, разорванная на мелкие кусочки, поэтому я, к сожалению, даже не понял, чем можно прикрыть свою наготу. Пошарив в машине Мерзкого, я не нашел ничего даже отдаленно похожего на одежду. А ведь мог бы и позаботиться о друге. Хотя бы шорты с тапочками возить. Ну и что прикажете делать, пугать местных жителей накачанными ягодицами?
В поисках решения этой проблемы я беспомощно огляделся по сторонам. Место недавнего побоища продолжали тускло освещать подфарники внедорожников, принадлежащих бандитам. Подходить к растерзанным телам их хозяев мне не хотелось, до такого я еще не опустился. А вот пошарить в чужих автомобилях совесть вполне позволяла. В конце концов «что с бою взято, то свято».
В багажнике первого внедорожника ничего толкового найти не удалось. Какие-то пластиковые бутылки, полупустая канистра с маслом и все. Единственная радость, по моим прикидкам колесо с этого драндулета вполне подходило к машине Мерзкого. Все-таки нас встречали основательно, поэтому от доски с гвоздями пострадали два баллона. Багажник второй машины заставил меня плясать от радости. Ее хозяин, судя по всему, любил спорт, поэтому возил с собой сумку с одеждой для тренировок. Он, конечно, по комплекции существенно мне проигрывал, но кое-как я сумел натянуть на пятую точку шорты этого дрыща. С футболкой даже экспериментировать не стал, мальчику еще тренироваться и тренироваться.
— Андрюха, не тормози! — позвал меня Мирон. — Надо сваливать отсюда как можно быстрее.
— Мерзкому нужен врач? — спросил я.
— Нет, конечно, — Мирон баюкал ушибленную руку. — Я же умею лечить силой мысли.
— Я серьезно спрашиваю, — обиделся я.
— А я серьезно отвечаю, — взорвался Мирон. — Я не знаю, как отреагирует его организм на зелья Моси, да и медициной владею ненамного лучше твоего. Сейчас надо поменять колеса и отъехать от этого места. А там разберемся.
Вдвоем мы с трудом дотащили Максима до машины и уложили на заднее сиденье, затем я сноровисто поменял оба колеса, и мы покатили в сторону заставы.
— Он хотя бы жить будет? — хмуро спросил я, крутя баранку, у сидящего рядом Мирона.
— Пускай только попробует сдохнуть, — пробурчал Мирон. — Я на него «красный огонь» истратил. Пока стоимость не вернет, пусть даже не надеется на райские кущи.
Я присвистнул и успокоился. «Красный огонь» был очень редким, но чрезвычайно эффективным средством от любых ранений. Для его изготовления требовалось почти полсотни ингредиентов, а также соблюдение строгой технологии приготовления. Мося продавал не больше трех таких пузырьков в год. Причем через закрытый онлайн аукцион.
В прошлом году все три пузырька выкупили шаманы из Якутии. Жадный Мося жалился, что его обобрали как липку, потому что денег от продажи на трехкомнатную квартиру не хватило. Всего навсего двушка для какой-то очередной пассии.
— Дай сигарету, — попросил я у хмурого Мирона, морщегося от боли в руке. — Я и не знал, что у тебя «красный огонь» есть.
— Теперь нет, — со вздохом ответил расстроенный Мирон. — Он мне случайно достался, три года берег на самый крайний случай.
— Я тебе отдам деньги, — пообещал я. — Или новый куплю.
— Иди ты знаешь куда, — послал меня Мироха. — Скажи лучше, как мы на заставу заезжать будем?
— Да как обычно, — пожал я плечами. — Рожи наши дежурный по заставе видел, скажем, что начальник с коньяком и шашлыком не рассчитал. А завтра утром будем разбираться. Больше, чем «красный огонь», ему все равно ни один врач не поможет. А к утру он должен прийти в себя.
— И пристрелят тогда тебя, как последнюю собаку, — мечтательным тоном заявил Мирон.
— Чего это сразу пристрелят? — возмутился я. — Я ему жизнь спас, между прочим.
— Ты ему проблем создал, — в тон мне ответил Мироха. — Человек жил тихо и спокойно и знать не знал про всяких ведьм и оборотней. А тут поперся с тобой непонятно куда и вот результат.
— Не, нормально девки пляшут по четыре штуки в ряд! — не желал я признавать за собой вины. — Я этого контрабандиста в глаза не видел. А с Мерзким они хорошо знакомы.
— А засаду посреди ночи они из-за кого организовали? Нас наверняка Мурад сдал, больше некому.
— Он бы все равно рано или поздно им попался, — не соглашался я. — Мерзкий все равно не стал бы торговать границей, как бы его не уговаривали. А так видишь — и Абдурашид мертв, и Мерзкий жив остался. Без нас все могло бы по-другому повернуться.
— Без нас все могло кончиться хорошо, а так он тебя увидел и сознание потерял от страха.
— От моего облика медведя? —
